– Осип, да как же вы живёте? – граф за голову не схватился, но понял, что три тысячи рублей не такие и большие деньги.
– А чего, как все, не хужее вяхиревцев, не холера бы, так и вооще лепо.
– А что с врачами у вас?
– Грачами? А что грачи?! Грачи птицы полезные. Весной, в голодуху, палкой зашибёшь, на костерке поджаришь и детишкам, те с костями схрумают.
– Травницы, доктора иноземные?
– Оно чё? Ну, в Нежине есть бабка Матрёна. Заговорит, если чего. Настой даст. Только барин ихний – Курдюмов ругается. Повесить её всё грозится. Ведьмой обзывает.
– Курдюмов? Ладно. А, Осип, а где лес можно на школу, да на коровник с птичником купить? Чтобы за разумные деньги.
– Лес? Лес-то? Лесок, значится. Так обратно у него. – Осип был кудлатым мужиком лет сорока. Староста его деревеньки. Справный мужик. У него было две с половиной коровы и полторы лошади. Телёнок был – бычок и жеребёнок.
– Обратно у кого? – русский нужно учить.
– У Курдюмова. Майора скундного. – Боднул головою староста в сторону юга. Пётр Христианович карты не видел, но подозревал, что это Нежино может и в противоположной стороне находиться.
– Секунд-майор. А звать его как? – придётся ехать.
– Николай Николаич.
Ключница Ефросинья на вопрос, чё она поведать может про секунд-майора Николая Николаевича Курдюмова, ответила просто:
– Рожа бесстыжая, вечно в вашем лесу зайцев бьёт. А сынок обсче скволыга. Стрелял в нашем лесу и в Анку Серегину попал дробиной. Так даже не разрешил Матрёну ихню позвать. Осип сам лично ножом ковырял ейну ляшку. Хромает ноне.
– А вот с этого момента поподробнее.
Событие двадцать четвёртое
Крещенье. Чем не повод съездить к соседу? Тихон запряг четверик в дормез, взяли Прохора с дрекольем и с бубенцами в гости поехали. Прохор на палках, в смысле на оглоблях дрался, как Джеки Чен. Ужимки ужимал, рожи корчил, в самых безвыходных ситуациях уворачивался, и огрел даже раз Петра Христиановича по хребтине. Хорошо в полушубках упражнялись. Посмотреть вся дворня собралась, и часть християн пожаловала, бросив воду добывать у журавля. Два эдаких богатыря оглоблями машутся аки шпажонками хранцузы. Смотреть лепо. Русский дух, тут Русью пахнет. Немец? Сиятельство-то, не – наш, это токмо фамилия глупая, а так наш. Муромец.
Нежино было в два раза больше Студенцов. И дом секунд-майора был в два раза больше чем у графа Витгенштейна. Двухэтажный был и оштукатуренный. Мильёнщик целый. Подъехали к крыльцу с балясинами, дворня выскочила со всех углов, обступила карету невиданную и давай обсуждать, а доедет ли то полозье до Москвы.