– Конечно, Ваше сиятельство, вон пусть он на скамью сядет, сейчас я отвар ему дам, чтобы болело меньше, – откликнулась младшая ведьма.
– Иже еси на небеси, – начал закатывать глаза отец Ираклий.
Брехт сначала не понял, почему, но проследить решил за взглядом остановившимся попика флюсоватого. Обернулся и сам чуть в штаны не наделал. С блаженной улыбкой на бородавчатой … лице, Матрёна подходила к ним с непонятным кривым ножом.
– Лучшее средство от головной боли – топор? – отошёл в сторону граф.
– Гной там у него. Вскрыть надо. Ты бы, вашество, придержал его, а то порежется, в рот же лезть, будет потом с большим ртом, как проповеди читать смогёт.
– Отче наш, Иже еси на небесех!
Да святится имя Твое,
да приидет Царствие Твое,
да будет воля Твоя,
яко на небеси и на земли. – Звучало не так. Матерно звучало. И вообще кощунство. «Халхие хвое» – о чём это?
– Отец Ираклий, Господь терпел и нам велел. Давайте-ка я вас сзади за руки подержу. А то ведь дёрнетесь и вправду Гуинпленом станете.
– Халхие хвое… – Брехт его сзади одной рукой за локти сграбастал и притянул к себе, а другой взял за гриву нечёсаную и тоже потянул. Матрена ему в открывшейся рот чурбачок вставила и, поковыряв там крючковатым пальцем, залезла ужо после с ножиком своим кривоватым.
– Отпусти его, вашество, пусть гной сплёвывает вот в кринку.
Ужас, это сколько же скверны в человеке. Там чуть не литровая чашка была, так полностью заполнилась. Ладно, треть – это слёзы отца Ираклия. Но остальное гной и кровь порченная. Даже смотрится теперь эта кринка жутко, а ещё запах, будто кто во рту у святого отца сдох не своей смертью.
– Будем рвать не дожидаясь перитонита? А нет в роте же. Периостита. Вот поживёшь с медиком и всякие неприятные термины выучишь. Пульпит должно быть у святого отца.
– Я не хвятой …Я мах … нах … бахюхка.
– Вы мах-нах батюшка? Так бы сразу и сказали. Святой батюшка. Вам надо зуб удалять. Я не император Пётр Первый, потому не смогу. Сам крови боюсь … Нда?! Невинной. Утром отвезу вас в Подольск. Что полегчало?
– Похехшало.
– Отец Ираклий, вот ещё отварчику глотните, рот прополощите. Не пейте. – Василиса Преблудная подала отцу Ираклию другой кувшин.
Попа утром к врачу Брехт отвёз и тому зуб немецкий эскулап вырвал. Подозрительно на графа косясь.