– Самые настоящие. Самому жутко на них смотреть.
Событие сорок четвёртое
Дормез стоял возле избушки на курьих ножках. Раненых в нём уже не было. Унесли. Крики доносились из самой избы. Если не знать, что там раненый, то страшновато, изба ведьмы и крики оттуда душераздирающие. Жуткая жуть. Брехт мотнул головой ахтырцу с ужасом на это взирающему и рыскающему глазами в поисках входа в сей вертеп.
– Пошли, вход со стороны леса, всё как в сказке. Чем дальше, тем страшнее. А ты давно каялся, Иван Семёнович? Давно в церкви был?
Теперь коричневый стал белым.
– Если ведьмы сделают что с моими товарищами, то я не знаю …
– Ну, не знаешь, не говори, а то потом жалеть придётся. Стоять. Ты, поручик, знаешь стихотворение, Тютчев написал:
Поэты они такие. Всегда правду говорят. Пошли, а то стонать меньше стали. Это не порядок.
Пётр Христианович обогнул избу, поглаживая через тулуп плечо ушибленное. Болело. Нет, точно дульный тормоз нужен.
На двух лавках лежали раненые офицеры. Молоденького ахтырца перевязывала Василиса Преблудная, а он млел и пытался её здоровой рукой за задние полушария пощупать. Девушка вывёртывалась и шипела не него. Пётр подошёл и легонько так, чтобы зубы выстеклить, леща гусару отвесил. То сразу и прекратил домогательства, без сознания тяжело домогаться.
– Разбинтовывай его, Василиса. У него рука сломана, нужно лубок наложить, а то срастётся не правильно. Разбинтуешь, наложишь две палки с обеих сторон и потом туго бинтом замотаешь. А после приготовь питьё жаропонижающее и снотворное, ну и слабительное, чтобы было одновременно. И слабительного не жалей. Ему полезно. Всё тихо. – В горницу фельдшерско-акушерского пункта бочком-бочком влазил целый пока ахтырец.
Пётр переключил внимание на ротмистра Дымчевича Пётра Степановича. Досталось бедолаге. Матрёна уже успела стянуть с того доломан с ментиком и шёлковую рубаху окровавленную. Ротмистр лежал на лавке и глухо стонал, а ведьма тряпку макала во что-то и смывала кровь с раны. Бело-розовые кости торчали. Бляха, муха. Тут настоящий лекарь нужен и рентгеновский аппарат. Гипс ещё. Полевой хирург бы оттяпал руку по локоть.
– Матрёна, занималась такими ранами?
– Два раза. – Ответила та, не оборачиваясь.
– Давай так, ты его придерживай, и палку ещё сунь в зубы, чтобы язык не откусил, а я попытаюсь руку вытянуть и кости на место вставить. Потом палочками со всех сторон обложим и замотаем, хлебным вином ещё зальём и к доктору в Подольск отправим.
– Правильно, вашество, отвар ещё дать надо от антонова огня.
– Ну, держи. – Пётр Христианович потянул за горячущую кисть рогоносца. Хрумкнуло в руке, ротмистр заорал и отключился. Ну, и хорошо, дёргаться не будет, мешая самозваным Гиппократам.
Брехт ещё чуть потянул, но рука больше не поддавалась.