Первым делом Пётр Христианович вытащил из дормеза визжащую Василису Преблудную и сумку для оказания первой помощи.
— Васька, бросай кричать, раненые есть. — Сработало. Ведьмочка шмыгнула носом, соплю по личику размазала и стала выбираться из кареты.
Первым Брехт дотянулся до егеря. Степан Говоров был ранен серьёзно видно, лежал на земле и всё лицо и грудь в крови.
— Воду, — князь протянул руку, и Василиса подала ему фляжку. Полил на красную физиономию и куском бинта размазал кровь вокруг раны. Оказалось, что всё не так страшно, как казалось. Рассечён лоб, и самую малость щека. Нда, писанным красавцем теперь не станет. Станет расписанным. Ну, да шрамы украшают настоящего мужчину. Глаз вот только, чтобы целый был.
— Спирт.
Аккуратно промокая начинавшую спекаться кровь, Брехт очистил кожу вокруг глаза, фух, глаз не задет, это просто кровь на веко натекла.
— Васька, ещё раз промой рану и перевяжи пока, шить чуть позже будем. Нужно остальных раненых проверить.
Оставив Степана на ведьмочку, Пётр Христианович бросился к следующему горцу, лежащему на земле. Черкес Махти был мёртв. Даже слушать, бьётся ли сердце, не надо. Голова почти отрублена, наклонена к плечу неестественно. Брехт поправил её, и глаза аскерчи закрыл. Эх.
Слева застонали и князь туда кинулся. Черкесы усаживали одного из своих. Брехт пробился через них к раненому. Вся рука в крови.
— Снимите с него черкеску. — И сам бросился помогать. Рукав рубахи просто разорвали. Выживет, если заражения не будет. Серьёзный порез на руке и кровь хлещет, но пальцами скребёт раненый, а значит, кость и жилы не задеты.
— Перетягивай, выше раны, — бросил жгут Пётр Христианович Зуберу Шогенцугову.
Перетянули, тут и Василиса подоспела, промыли рану и, наложив мазь, забинтовали. Тоже пока не до шитья, ещё раненые есть. Следующий, тоже в руку ранен. И тоже не страшно. Почти копия предыдущей раны. С этим тоже быстро справились. Последний горец остался. Ранен в грудь черкес. И рана колотая. Умудрился поляк его пырнуть. Хотя, чего удивляться, у поляков сабли гораздо прямее, чем у русских, не шашка ещё — середина на половину, уже можно и колоть. Вот и укололи Муссу. С этим возились долго, тщательно промывая рану. Не пузырится, значит, лёгкое не пробито. Наложила Василиса два шва, компресс с мазями сверху и забинтовали.
Брехт оглядел, поле боя. Пока они с Василисой полевой хирургией занимались, отряд на попе ровно не сидел. Часть народа, собирала разбежавшихся коней. Часть пеленала раненых поляков, остальные собирали оружие. Все при деле.
И ладно.
— Васька пошли шить теперь. — Четверо раненых легко и один убитый, с учётом того, что поляков было больше пяти десятков, нормальный исход. Махти жалко, шебутной был мужичок, вечно чего-то на тренировках придумывал, чтобы выделиться. Жалко.
А егеря молодцы, пока черкесы собирали коней и трофеи, они достали котёл из фургона, заготовленные на прошлом привале полешки, и уже разводили костёр. Правильно. Теперь тут надолго. Нужно оружие собрать. Посмотреть форму уланскую, по Польше же ехать, мало ли, пригодится. А ещё нужно допросить попавших в плен раненых поляков. Они же не сами по себе по лесам скачут, на караваны нападая. Где-то должен быть лагерь. Людям нужно есть и спать, а лошадям нужен овёс, где-то это всё находится. И это не должно быть сильно далеко.
Старшим у черкесов негласно Зубер Шогенцугов. Все ворки, не терпят старших среди своих, Брехту подчиняются, так он генерал и чужой, тут всё понятно. Но Зубер и возрастом постарше и первым в отряде оказался, так что пусть нехотя, но слушаются его.
— Зубер, посчитали убитых ляхов?
— Сорок два. Раненых тринадцать. — Так примерно Пётр Христианович и думал, за пять десятков. Серьёзный отряд они накрошили, много бы тут бед понаделал, партизаня, пока на него настоящую охоту не устроили. Да ещё не факт, что ущучили бы. Разбежались бы по одному через границу.
ebooksa