ГЛАВА XII
— Быстрее! Живее, бараны беременные!
— Бараны не могут забеременеть,--пробурчал Иван, перелезая через забор.--физиология не позволяет. Ай, бля!
— Не разговаривать! Дыхание собьёшь - сдохнешь! — Торлег размахнулся, чтобы ещё раз стукнуть палкой по баронской заднице, но Иван уже был на той стороне препятствия. Наставник не стал отменять замах, и удар достался подбегавшему к забору другому участнику преодоления полосы препятствий. Тот, сжав зубы, молниеносно перелетел двухметровую изгородь и бросился вслед за Оршевым, который как раз подбегал к самому сложному и опасному участку — кукольному. Это была площадка в сто квадратных метров с находящимися на низко расположенных платформах вращающимися деревянными манекенами высотой с человека среднего роста. У них вместо конечностей были цепи с набитыми опилками кожаными мешками на концах. Чтобы совсем уж не калечить курсантов, цепи обмотали толстым слоем ткани, но всё равно у целителей в госпитале хватало работы. Сами двухметровые цепи крепились с двух сторон бревна на уровне плеч и земли или поясницы и земли. Траектория движения цепей зависела от скорости вращения столба: чем выше скорость, тем прямее псевдоконечность летела над землёй, при низкой скорости движение цепи приобретало хаотический, дёрганый вид, её мотыляло вниз-вверх, из стороны в сторону. Ещё одна трудность этого участка заключалась в том, что манекены не были жёстко закреплены к земле, и обслуживающая полигон команда каждую ночь сдвигала их на новое место посредством канатов. Крутились манекены тоже при помощи канатов. Что ещё больше создавало экстремальности в прохождении, так как канаты эти находились в открытых траншеях. Хоть и были они узкими и неглубокими, но при неудачном попадании в них ноги или руки случались переломы. По правилам это место надо проходить с оружием в руках, и Иван на бегу вытащил из-за пояса два тяжёлых деревянных меча. Не останавливаясь, поднырнул под летящий в лицо мешок, рубанул по столбу, подскочил над цепью, уколол, увернулся от удара сверху, ударил мечом, отскочил в сторону от ещё одного. Чуть не поймал лбом тяжёлый мешок, но успел наклонить голову вбок. Отбивать оружием удары запрещалось, только уклоняться и самому бить по корпусу манекена. Оршев почти дошёл до конца, как сзади раздались два вскрика. «Кому это там не повезло?» — мелькнуло в голове, но оглядываться, естественно, не стал, иначе и самому можно получить травму.
— Долго, курсант! Очень долго! — традиционным упрёком встретил его Торлег на выходе из кукольника. — Марш, марш! Быстрее!
Заключительный этап полигона был оборудован под паркур — скоростное перемещение и преодоление препятствий с использованием прыжковых элементов. После почти полукилометровой (вместе с кукольником) полосы препятствий было нелегко перемещаться с одной преграды на другую с помощью рук и приземлением с кувырком вперёд в набитой песком нагрузке и двумя мечами за поясом. Наконец и эта дистанция была пройдена, и Иван под бодрящий мат Торлега помчался на арену для занятий с оружием.
# # #
Верш в редкий, очень редкий для него свободный промежуток времени смотрел, как его сын тренируется с копьём, и размышлял о том, что убийство эльфадами полгода назад крестьянской семьи было очень кстати. Как ни жаль их, но смерть пяти людей послужила тому, что сейчас под его началом находится почти двести человек. Правда, из этих двухсот лишь пятнадцать — опытные солдаты, остальная же часть состояла из сотни новобранцев от восемнадцати до тридцати лет и семидесяти трёх сирот и беспризорников от десяти до шестнадцати лет. Плюс двое подростков из тех купленных графом Есением Оршанским сервов, что шли вместе с колонной в момент нападения на неё воинов некроманта. Верш усмехнулся: это была большая удача, что объектом для нападения ему подвернулся его же зять. Некромант и не знал до этого, что, прожив двадцать лет в лесной глуши, уже лет пятнадцать как живёт на земле мужа своей дочери. Общаясь в деревне только с матерью своего сына и её семьёй, барон совершенно утратил связь с внешним миром. Он, его воины и дочь просто устали от бессмысленной войны, которую они вели тридцать лет против эльфадов и их приспешников сауров, помотавшись почти по всему Авасибу. И он ждал, когда подрастёт сын, чтобы сделать из него воина, а потом захватить какое-нибудь небольшое баронство. Это было вполне ему по силам, а получить у эльфадов грамоту на владение было не проблемой — заплати золотом и баронствуй на здоровье. Но все планы пошли прахом из-за того, что владелец Дровянки по какой-то причине не привёл несколько детей к форту эльфадов, где находился пункт сбора «Дани кровью».
«Что уж теперь терзаться о том, — с горечью подумал Верш. — Надо жить дальше. Да и кровь моя родная не гниёт в земле, а вон как шустро с копьём работает. А то, что в теле разум иномирца... Всё! Хватит об этом!» Старый некромант вздохнул; иногда, глядя на Ивана, на него накатывала такая тоска, что хотелось выть. Подошедшая Дарна отвлекла его от грустных мыслей.
— Отец, пришёл караван с переселенцами и продовольствием. Есть дети, у которых не осталось родственников. — Звучавший из-под личины шлема голос девушки был слегка глуховат. Старый воин, глядя на забрало дочери, в который раз одобрительно крякнул, вспоминая, чья это идея. По дороге к пепелищу Дровянки остро встал вопрос: как скрыть наличие нежити от новых людей, которые должны заселить деревню? Для защиты лица на шлеме был или широкий наносник, или кольчужная сетка — бармица. Естественно, сквозь них было отлично видно голую кость черепа и пустые глазницы. Иван предложил временно прикрепить на шлемы маски из ткани с прорезями для глаз. Узнав от Верша, что в этом мире нет закрытых рыцарских шлемов, Иван сказал, что на Земле появлению нового оружия или доспеха предшествовало изменение в тактике боя. И добавил, что здесь время для таких шлемов вряд ли наступит, но он постарается вспомнить о них всё из когда-то прочитанного и просмотренного у себя дома. Верш видел, как Иван старается подобрать оптимальный вариант защиты и удобства. В конце концов для витязей он нарисовал что-то наподобие топхельма с куполообразной цельнокованой тульей, без отверстий для дыхания на лицевом щитке, а Дарне предложил вместо жёстко закреплённой лицевой пластины поднимающуюся маску в виде женского лица. Позже Есений привёз из Оршанска сделанные по рисункам Ивана шлемы закрытого типа.
— Сколько сирот и какого возраста? Откуда? — деловито спросил Верш, направляясь к центру деревни, где располагалась сельская администрация.
— Двадцать три,от десяти до тринадцати.Четырнадцать мальчиков и девять девочек.Переселенцев девять семей,сорок три человека,все кто выжил.На приграничную деревню напал отряд барона Алкейского,вассала графа Муркома.Две сотни солдат на лошадях.Штурмом взяли стену,потеряли человек двадцать. Сам знаешь, в приграничье крепостных нет,все вольные и умеют обращаться с оружием.Ну и от злости устроили резню.Оставшихся в живых угнали.На их счастье одна из сотен Есения находилась недалеко и вместе с местным рыцарем и его стражниками начали погоню.Пленников отбили уже на территории соседей.Почти весь отряд барона был уничтожен,он сам сбежал,наши потери двадцать шесть человек.Четырнадцать дружинников и двенадцать стражников.
Верш снова подумал о том, как удача всё-таки любит его: путь колонны графа Оршанского проходил чуть ли не в центре его же владений. Не будь из-за этого солдаты Есения расслабленны, то неизвестно, каких потерь стоила бы та победа. Его зять находился в состоянии перманентной войны со всеми своими соседями, и его дружина численностью в тысячу человек была хорошо обученной, отлично экипированной и с большим опытом боевых действий. Как рассказал сам Есений, графство Оршанское он взял на меч, когда вассал прошлого сеньора этих земель похитил и убил внучку его соратника. Одного из той сотни уцелевших при разгроме дружины младшего брата великого князя и кто впоследствии помогал Есению отвоёвывать своё графство. На требование Есения выдать преступника граф Юверт Оршанский заявил, что его поданный барон Тискет хотел взять девицу в жёны, но она столь упорно сопротивлялась, что он случайно убил её. А потому он, граф Юверт Оршанский, не считает нужным отдавать своего верного вассала на суд графу Есению Разажскому, ибо тот не виновен. Взбешённый Есений разделил дружину и малыми группами проник на территорию врага. Потом, соблюдая все меры предосторожности, вплоть до устранения случайных свидетелей, собрал отряды у столицы графства, города Оршанска. Отец девушки, получив сигнал, что сбор завершён, начал штурм замка барона Тискета, позволив, как бы случайно, прорваться посланным за помощью гонцам к графу Юверту. Дождавшись, когда войско во главе с Ювертом выйдет из города и втянется в лес, Есений напал, полностью разбив его и пленив самого графа. После этого, не мешкая, отправил группу солдат для захвата городских ворот, и, как только там завязался бой, стремительно атаковал. Захватив столицу графства Оршанского, Есений объявил себя новым сюзереном этих земель, присоединив их к своим владениям. Принял присягу местных дворян, которым не было резона после пленения Юверта выступать против нового графа. А после Есений показательно на центральной площади Оршанска казнил барона Тискета со всеми родственниками и графа Юверта со всей семьёй, включая маленьких детей. И вот за это его осудили все аристократы: он мог казнить барона-насильника со всей роднёй и самого графа Юверта, но уничтожать всех наследников графа?.. Тем более, что Юверт с женой являлись рондийцами, как, впрочем, и все западные соседи, и все имели родственные связи между собой. Тогда-то и началась бесконечная война со всеми окрестными графствами: то один, то второй, то третий сосед вторгался на территорию графства, пробуя на прочность сатарийского недобитка. Была даже пара восстаний местных дворян из рондийцев, пришлось казнить трёх баронов и пяток рыцарей, а родственников казнённых отправить восвояси за пределы графства. А лет восемь назад было совсем тяжело, когда пришлось отбиваться от объединившихся трёх армий соседей. Но новый граф Оршанский выстоял и даже хорошо потрепал противников. С тех пор полномасштабных вторжений не было, но пограничные стычки происходили чуть ли не каждый день.
# # #
На небольшой площади перед ратушей сгрудились как открытые телеги, так и большие крытые тентом повозки, переселенцы сидели небольшими кучками, разбившись на семьи. Село ещё только начало обустраиваться, огороды и пашни были пустые, а потому продуктами пока снабжал Есений. Когда Верш подошёл к сельской управе, там уже царила суета. Помощники барона из гражданской администрации сверяли наличие прибывших продуктов с учётными записями, доставляли еду для измождённых долгим переходом людей, составляли списки имён и профессий. Лекари осматривали и оказывали первичную помощь раненым и больным.
— Где дети-сироты? — спросил барон пробегающую мимо девушку с бачком супа.
— Следуйте за мной, ваша милость. — умудрилась на бегу изобразить книксен разносчица.
Идти пришлось недалеко, буквально через несколько шагов девушка подошла к двум большим фургонам, за которыми и сидели прямо на земле два десятка детей обоего пола и разного возраста. Младшие уже заканчивали доедать принесённую ранее пищу, старшие спокойно ждали своей очереди.
— Давайте свои миски. — Улыбнувшись, девушка поставила бачок на подножку повозки и, сняв с пояса половник, приступила к раздаче еды. Верш и Дарна отошли в сторону, чтобы не смущать детей, но те, столпившись около раздатчицы, даже не обратили на них внимания.
— Может, Ивана позвать? — тихо спросила Дарна. — Всё-таки он их ровесник, и им будет с ним проще разговаривать.
ebooksa