Исход

— Вот, — показал образцы купцу Алексей.

— Ох… — выдохнул Лукьян и его руки дрогнули.

«Судя по его взгляду, похоже что он только сейчас всерьез уверовал, что я получил откровения от Велеса, — подумал Алексей. — Но оно и понятно. Откуда простому сыну кузнеца знать способ изготовления краски? Ведь если знал бы раньше, то наверняка бы давно уже делали».

— Станут спрашивать откуда, то отвечай, что нашли месторождение на Урал-камне. Или даже на острове в студеном море… потому добраться туда сложно… в общем не мне тебя учить как навести тень на плетень.

На это купец только криво усмехнулся.

— Лучше, если помимо Ганзы удастся выйти на англичан.

— Сделаем… Не только немцам, да англам продадим, но и итальянцам. Вот они как раз и дадут настоящую цену.

— Вот и отлично.

Пока Лукьян Леонтьевич налаживал торговые схемы, Алексей помимо того, что делал краску, а к этому процессу он никого кроме Матрены и Федора не допускал, занимался организацией предстоящего Исхода.

Маршрут проложили следующий: от Великого Новгорода на север до Ладоги. Как раз должны были дойти к тому моменту, как там встанет лед.

— По-хорошему следовало бы дождаться, когда встанет лед на Волхове… — вздыхал он.

— Да, легче было бы, — соглашалась Матрена. — Но к тому моменту, как он встанет, царевы псы встанут под стенами города.

Далее по льду Ладоги, а озеро в это время из-за Малого ледникового периода замерзает быстрее, чем в будущем, предстояло дойти до реки Свирь и уже по ней перебраться в Онежское озеро, что так же окажется покрыто льдом. Далее путь лежал в Выгозеро, а из него в Онежскую губу Белого моря.

Дальше Александр не знал, как лучше, остаться у Онеги или идти в Холмогоры обосновавшись там, где чуть позже поставят Архангельск или идти еще дальше.

— Ладно, на месте разберемся. До Онеги бы дойти для начала…

Что до чумы, то к сентябрю она ушла на нет, лишь в окрестностях еще продолжала тлеть очагами. И то, больше слухи о новых вспышках распускали, надеясь, что сведения дойдут до Москвы и это хоть еще на несколько дней задержит выступление опричников.

И стоило только выйти из города по подмерзшей земле, как Алексей узнал о прозвище что, дали ему люди.

— Великий Кормчий? — переспросил он у Федора и засмеялся.

Отчего-то он представил «свою» статую в стиле Мао.

«Нет, у меня в руках будет посох, — подумал он. — Им стану показывать направление, как Моисей».