«А ведь Елисей этот, точнее бес, что в нем поселился, идут куда-то! Дескать в Беловодье… — подумал он. — А может цель его в осквернении земли русской⁈ Идет и скверну распространяет! И будут через то беды неисчислимые на Руси!»
В общем задерживаться в городе дольше необходимого Малюта Скуратов не стал. Повелел казнить всех задержанных посажением на кол, а тех, у кого обнаружилась демонская метка, для чего проверили всех горожан не взирая на принадлежность к сословию, возраста и пола, приговорили к очищающему огню, так что запылали костры на центральной площади.
Поспешность его объяснялась даже не тем, что следовало во что бы то ни стало выполнить приказ царя и даже не тем, что требовалось очистить землю русскую от злонравной погани, а с тем профитом, что он мог получить изничтожив этого Елисея, коего можно было из «обычного» одержимого бесами «раздуть» в демона и тогда…
«Григорий Демоноборец звучит гораздо лучше, чем Малюта», — подумал он, чье полное имя вообще-то звучало как Григорий Лукьянович Скуратов-Бельский, а Малюта — это просто прозвище, данное ему за не шибко великий рост и часто произносимую фразу: «молю тя…»
В общем никак нельзя допустить, чтобы демона в теле Елисея побил кто-нибудь другой, а это могло случиться. А ну как местные помещики, решив отличиться, решат все-таки еще раз напасть на стан поганых язычников и на этот раз им повезет? Тем более что к ним готово было выдвинуться подкрепление в виде еще полутысячи всадников.
Все-таки своего прозвания оказавшись на самом верху, он несколько, мягко говоря, не любил, да и не соответствовало оно его еще более великим амбициям, а стать Скуратов хотел при царе ни много ни мало, а кем-то вроде великого визиря, вторым человеком, как при османском султане.
Опять же статус демоноборца это… такое ничем не перешибешь, он станет по определению неприкасаемым, практически святым! Бояре пасть поостерегутся на него разевать, ведь сразу получишь статус пособника Сатаны раз на святое покусился — защитника веры, и даже вспыльчивый и быстрый на расправу царь десять раз подумает прежде, чем проявить к нему свою немилость. Как это не так давно случилось с его одним из самых верных приближенных князем Афанасием Вяземским, коего оклеветали те самые злонравные бояре и запытали до смерти в присутствии царя. А именно этого очень боялся Малюта, что однажды сам окажется на месте пытаемых, он хотел стабильности своего положения, а не сидеть словно на пороховой бочке, что может в любой момент рвануть.
29
— И вот это… вы не смогли взять приступом⁈ — с удивлением и презрением в голосе спросил Скуратов, прибыв на место и осматривая гуляй-город.
— Не смогли…
— Что же вы за воины такие⁈ Мужичье побить не смогли!
— Не хуже прочих… А что до того, что не смогли, так мало нас, да и обороняются они используя поганые методы…
— Это какие?
— Водой грязной обливают. Попадет хоть капля в глаз и все… какой из слепого воин?
Присмотревшись, Скуратов увидел, что часть людей и впрямь сверкают красными буркалами, словно вурдалаки какие-то.
— Ясно…
Глава опричного войска крепко призадумался, повторять чужие ошибки он не хотел, если и их так же прогонят от стен, это плохо скажется на его репутации.
«Атаковать всей массой? — принялся он размышлять. — Наверняка пробьемся. Полторы тысячи воинов против полутысячи мужиков… всяко пробьемся. Вот только и они надо думать не сидели сложа руки нас дожидаючись, и тоже готовились… и только богу ведомо, что они там наворотили за стеной. Хоть волчьи ямы могли выкопать…»
Но сколь ни думал Малюта, а ничего не надумал.
— Может дымом их словно пчел потравим? — предложил воевода Колычев-Умный, когда Скуратов наконец признал свое бессилие и обратился к непосредственному командиру опричников.
ebooksa