Хмельной боярин, что уже отошёл, повернул голову в сторону поднявшегося ребёнка. Его ноги дрожали, но он стоял, смотря благородному в глаза.
— Повтори! — прорычал тот.
— Не будет в русском языке слов, что опишут всю низость вашего племени, — чётко выговорил мальчик, не сводя глаз с лица дворянина.
Мужчина снова подошёл, быстро схватил пацана за холку и повёл наружу, не забывая ругать на чём свет стоял.
Закинул в сугроб, как щенка, дёрнул из рук извозчика кнут и пару раз заехал по рычащему мальцу. Но тот не унимался. Поэтому пузан приноровился и треснул по голове наглеца сапогом, заставляя глупого ребёнка затихнуть. Посмотрев на дело рук своих, он сплюнул и пошёл прочь, занимая место в повозке, возле которой уже кружили три стражника в латах.
— Всё в порядке, ваша милость⁈ — спросил капитан стражи. — Надо было нам поручить, мы бы в миг…
— Чего я, с плешивым кутёнком управиться не смогу? — встал на дыбы боярин, но долго бунтовать не стал, уселся в сани и свистнул извозчику, чтобы тот поторапливался. Заскрипел снег, дуги саней и кожа хомута, унося благородного восвояси.
Мальца тем временем вынули из сугроба. Начались причитания учительницы. На оры подоспел мимо проезжающий лесник, тут же останавливаясь.
Крепкий конь быстро домчал до халупы на отшибе. Снег искрился и бережно ловил каждый луч восходящего солнца, когда двери дома открылись от пинка.
Лесник затащил парнишку внутрь, где тот жил в матерью и больным отцом.
— Нет! — закричала русоволосая усталая на вид женщина, падая перед маленьким телом, сваленным на пол в горнице. — Он мёртв⁈ Мёртв?
— Жив, сорванец, — прошамкал старик. — Да досталось ему немало, рука у боярина тяжёлая. Снова видать гонял этого поросёнка, Тимоху, шобы неповадно было детей крестьянских портить… Девочкам и шести нет, ан всё нет спасения от этого пёсьего сына.
— Святушка! Живой? — мать била мальчика по щекам, пытаясь привести в чувства.
— Живой… — тихо ответил ребёнок.
— Ну и чего пугаешь? Что снова случилось⁈ — задавала вопрос за вопросом матушка.
— Я победил, — насупился ребёнок с красным пятном во всё лицо на левой щеке. — Тимке уже пятнадцать лет, но ума нет, как говорят в учебнице.
— Говорила я, не след, не твоё дело, — покачала головой мать. — Опять тебя задирали?
— Да, задирали, — кивнул ребёнок, осматривая всё вокруг мутными от боли и слёз глазами. — За язык слишком правильный, за то, что не кланяюсь, за девочек наших, много за что.
— Я всегда тебе говорила, помнишь… — прошептала мать, прижимая голову сына к груди. — Прими свою силу, сынок! Будь милосерден и терпелив…
На моём лице появились две солёные дорожки. Я помню мама, я правда помню, я старался, старался пока был жив. Но кто сказал, что смерть приходит, когда наше сердце останавливается? Мы так мало знали о мире, ты так мало рассказывала…
ebooksa