– А с Антоном они знаешь что сделали однажды? – спросил Серега, давясь от смеха. – Затащили в туалет, нарисовали ручкой на лбу член и заставили на камеру говорить… Э-э-э… Тох, чего ты говорил? Меня зовут Антон Чернышев, и я хромой член. Так вроде?
Серега с Ромой засмеялись. Антон сидел чернее тучи.
– Это видео потом всем разослали.
– А что если бы он не согласился говорить? – спросила я. Антон криво усмехнулся.
– Они обещали сложить мне рогатиной еще два пальца. А мне и имеющихся двух хватило!
– А Ромку, – Серега продолжал давиться от смеха, – поймали как-то, сунули в руки табличку со словами: «Я дрочу на Нину Григорьевну» – и сказали улыбаться. Чем-то тоже пригрозили. Его пофоткали, а фотки потом расклеили по учительской. Вот такие дела.
– А Сереге, – подал голос Ромка, – Сереге на камеру труселя на башку натянули. А у него они такие смешные, с человеком-пауком. Красненькие. Было очень смешно.
– Больно, между прочим, – обиделся Серега. – Да, вот сейчас если рассуждать, дык все таким смешным кажется. Но в тот момент не до смеха, запредельно не до смеха. А иногда они вообще зверствуют, когда у них плохое настроение и им нужно на ком-нибудь оторваться.
Наступила неловкая пауза.
– А тебя-то он за что? – Серега с жалостью посмотрел на меня. – Он, конечно, с девчонками не церемонится, но так жестоко с ними не обращается.
Я пожала плечами и засунула в рот полную ложку картофельно-тушеночной массы.
– Цап, ну-ка улыбнись, – вдруг сказал Антон, посмотрев на своего друга.
Рома улыбнулся. А все засмеялись. Между зубов у него застряла картофельная кожура.
– Что? – обиженно оглядел он нас.
– У тебя в зубах застряла картошка, вот здесь, – Серега постучал пальцем по зубам.
Рома запустил пальцы в рот и стал ковыряться в зубах.
– Фу, противно! – сморщился Антон. – Иди зубы почисти!
– Я уже чистил сегодня, – пробормотал Рома, не выпуская пальца изо рта. – Мой батька говорит, если часто чистить зубы, они расшатаются и выпадут.
– Видно, твой батька очень любил чистить зубы, судя по его дырявому рту.
– Это ему в драке зубы выбили! – оскорбился Рома. – Он, между прочим, честь женщины защищал!