Хмурый Антон встал. С братом он не стал церемониться – грубо распинал его и стал орать:
– На хрена ты тогда всех доставал со своим будильником? Томас что, должна над тобой теперь прыгать? Не хочешь – не вставай, подыхай от своих приступов, бейся башкой о батарею, как в прошлый раз. Я тебе помогать не буду.
Андрей зашевелился, сунул руку под подушку, достал коробочку. Зашелестел фольгой.
Мы с Антоном пошли спать дальше.
Когда я проснулась в следующий раз, надо мной нависало лицо Сереги. Я вздрогнула.
– От тебя вкусно пахнет крабом, – улыбнулся он.
– Спасибо за комплимент, – усмехнулась я. – У тебя все волосы в чипсах!
– У тебя тоже. И, кстати, выглядишь хреново.
И тут я почувствовала боль – противную пульсирующую боль на коже лица.
Я села. Антон с Ромой еще спали. Я прислушалась к себе. Болело лицо. Вертолеты улетели. Но самочувствие все равно было неважное – в животе взрывался атомный реактор. Я подошла к стене, на которой висело маленькое зеркало. Пятна на лице стали еще ярче.
Мы с Серегой стали рыться на кухне в поисках хоть какой-нибудь еды. Нашли несколько пакетиков «Ролтона» – сгодится.
– М-м-м… Миленькие бэпэшечки, всегда выручают! – Серега погладил желтую упаковку лапши.
Поставили чайник.
Когда все проснулись, мы позавтракали «Ролтоном» и стали убираться. Антон убирал кровать.
– Кто накрошил в кровать крабом? – заорал он.
– Томас, – ответил Серега. – Это она достала краба!
– Вот и нет! – возмутилась я. – Краба жрали все. Все и накрошили!
Антон долго бубнил, вытряхивая с простыни крошки от чипсов. Андрей сидел на стуле.
Мы с Серегой заняли подоконник, Рома примостился на тумбочке. Все наблюдали за тем, как убирается Антон. Он вытряхнул крошки, сложил белье.
– Кто-нибудь помогите диван убрать! – крикнул он.