– На въезде в его землю я избил его людей, – ответил солдат, – этого уже достаточно. Затем я ранил одного из его людей. После избил его управляющего. Мало тебе?
– Да уже не мало, – почесал голову мужик, – а ему-то вы ничего ж не делали?
– Дурень, я нанес ему оскорбление, избивая его людей. Во всяком случае, он может так считать.
– А-а, оскорбление, – понял Ёган.
Они поднялись по лестнице; сержант, не здороваясь, указал рукой, куда идти, и сам пошел следом.
– А еще я увел у него одного его холопа, – продолжал солдат.
– Это кого же? – спросил Ёган.
– Догадайся, – покосился на него Волков.
Они вошли в темный огромный зал. На стенах горели лампы, но это не добавляло света, потолка солдат не видел. В узкие окна без стекол ничего, кроме дождя, не проникало. Какой-то свет давали два подсвечника, стоявшие на огромном столе, и камин с горевшими в нем двумя половинами бревна, в который мог войти взрослый мужчина, не склоняя головы. Во главе стола, рядом с камином, в жестком кресле с высокой спинкой сидел человек.
Солдат и Ёган подошли ближе. Солдат поклонился изысканно, а Ёган – очень неуклюже. Тут же в зал вошли сержант и четыре стражника в шлемах, стеганках и с копьями. Солдат мельком глянул на них и произнес:
– Рад приветствовать вас, господин барон.
Барон был немолод, чуть за сорок. Волосы уже заметно тронула седина. Нос на одутловатом лице был сломан, нижняя губа и подбородок рассечены. Сейчас там белел шрам.
Барон сжимал серебряный кубок, недобро смотрел на солдата и наконец произнес:
– А вот я не рад приветствовать вас, как вас там величают?
– Меня зовут Яро Фолькоф, я отставной гвардеец, правофланговый карпорал, охрана штандарта его высочества герцога де Приньи.
– Ух ты! – притворно восхитился барон. – Да неужели? И вы всерьез полагаете, что это имя… имя какого-то… черт знает какого герцога произведет на меня впечатление?
Волков заметил, что барон не совсем чтобы трезв.
– Ни секунды на это не надеялся. Я надеялся, что на вас произведет впечатление то, что я воин, как и вы, а не бандит, дезертир или дебошир.
– А вот ведете себя именно как бандит и дебошир, – заметил барон.
– Не могли бы вы уточнить, когда это и где было?