– Сверчок! Что ты тут делаешь?
Мальчик вздрогнул, но, узнав Унельма, расслабился, заулыбался.
– Фокусник! – Свет фонаря упал на бледное личико, высветив здоровенный фингал под глазом, и Сверчок, вспыхнув, отвернулся.
– Подрался с кем-то? Я думал, ты здесь не бываешь.
– Я… обычно не бываю, да. Но…
– Что-то случилось?
Сверчок кивнул.
– Я тебя искал. Ты разрешил тебе писать, и я подумал… Больше никого тут не знаю, а в Нижний город теперь нельзя. Мне кажется, хозяин меня убьёт.
– Хозяин?.. – Унельм осёкся. – Так, ладно. Пойдём-ка со мной. Только тихо, ладно? Соседи спят, наверно.
Впустив мальчика в свою крохотную квартирку, Унельм зажёг светильник, заварил чай и вытащил из шкафа лежалый кусок окорока и несколько сухарей – больше в доме ничего не было, но Сверчок набросился на еду так, будто перед ним были редчайшие яства.
Только теперь Унельм заметил, что и руки мальчика покрыты ссадинами и синяками.
– Кто тебя так? Тот самый… хозяин?
Сверчок, помедлив, кивнул.
– Мой папа ему должен был… много. Хотел маму вылечить. Всё равно не вышло. А когда папа умер, я перешёл… ну, вроде как в уплату долга. Он сказал: поработаю на него десять лет, и мы в расчёте. Только сегодня я подумал, что столько мне не продержаться…
– Никто не имеет права так с тобой поступать, – резко сказал Унельм. – Надо пойти к охранителям, и они…
Сверчок побелел так, что на фоне этой мертвенной белизны фингал стал казаться почти чёрным.
– Ой, нет, Фокусник, пожалуйста, не надо. Только хуже будет… Я точно знаю.
Он вдруг снова вспомнил Гасси.
«Ой, Улли, да плюнь ты на них. Не лезь. Они только больше доставать начнут, когда тебя рядом не будет»…
– Как скажешь. Но… что тогда думаешь делать?