Снежная сказка

За день до поездки Митч получил письмо.

«Доброе утро, Митч!

Хочется пожелать тебе доброго утра, потому что мое утро было очень добрым. Сегодня я нашла у себя под дверью чудесный букет цветов! В саванне так трудно раздобыть цветы. Их оставил Майк, парень из моей группы. Мы познакомились пару недель назад, он приехал к нам из другого лагеря, где уже два года работал с дикими животными. Их группа помогала пережить животным засуху. Майк очень добрый и искренний человек, с ним легко и весело. Мне очень не хватало здесь такого друга, как ты.

Роджер растет не по дням, а по часам. Он становится совсем взрослым, научился рычать и теперь может защитить меня. Однажды я пошла осмотреть другого льва, помочь ему вытащить занозу. Ему было очень больно, и он ударил меня лапой. Роджер подбежал и зарычал на взрослого льва – он очень храбрый! Раньше он часто даже спал в моей комнате, но теперь он такой большой, что руководители центра запрещают мне брать его к себе. Майк говорит, что Роджер и правда воспринимает меня как маму, но скоро он вырастет, и ему нужно больше времени проводить с сородичами. Майк так много знает о львах, хотя работал и с другими животными. Сейчас он готовит Мелодию к жизни в дикой природе, она уже поправилась и скоро покинет нас.

Завтра мы с Майком вывезем Роджера в саванну. Хотим посмотреть, будут ли проявляться его охотничьи инстинкты, ведь в центре ему не приходится добывать себе еду, и чем раньше он узнает, что такое охота, тем проще будет ему адаптироваться к жизни в дикой природе. Мне грустно об этом думать, но Майк говорит, что именно для этого мы все здесь и работаем: чтобы спасать животных и давать им шанс на спокойную жизнь в естественных условиях, ведь они для нас не игрушки.

Майк просто замечательный, и я очень надеюсь, что когда-нибудь вы с ним познакомитесь и подружитесь. Думаю, вы с ним чем-то похожи.

Надеюсь на скорую встречу,

Ника!»

Несколько минут Митч провел в ступоре.

– Я не поеду, не поеду. Не смогу видеть ее с кем-то другим. Не поеду, – Митч повторял это и мысленно, и вслух. Словно находясь в каком-то дурмане, он достал из внутреннего кармана куртки билет.

– Я не поеду, – почти прокричал Митч и порвал билет на мелкие кусочки. – Как я вообще мог подумать, что такая девушка, как Ника, будет долго тосковать в одиночестве? Как я мог допустить мысль, что она будет меня ждать? Какой я дурак! Как я мог решить, что достоин ее?

Несколько дней, в том числе и рождественский, Митч провел как в бреду. Кажется, он простудился, и у него поднялась температура, но он совершенно этого не замечал. Все, что ему запомнилось из тех дней, – это прохладная рука Сойера на его раскаленном лбу и горячий бульон, который тот варил ему. Как в детстве, Сойер сидел у постели сына и рассказывал ему сказки, но Митч слушал вполуха. Все, что он чувствовал, – это потерю и пронзительное, всепоглощающее одиночество.

– Отец, я больше никогда не буду счастлив, – сказал он однажды Сойеру, когда грусть о потерянном счастье ощущалась особенно остро.

Сойер отложил книгу и накрыл руку Митча своей большой ладонью.

– Я могу понять тебя: ты молод, тебе больно и обидно. Но, поверь мне, так будет не всегда. Судьба переменчива: сегодня она отвернулась от тебя, а завтра щедро осыпает подарками. Хочешь, я расскажу тебе одну удивительную историю из моей жизни?

– Давай. – Митч повернулся к отцу и прикрыл глаза, готовясь в красках представлять все, что сейчас услышит.

– Однажды, когда я плавал в Америку, мой корабль попал в ужасный шторм. Он не прекращался трое суток, и когда наконец закончился, мы понятия не имели, где находимся. Все навигационные приборы вышли из строя. Две недели мы блуждали по открытому океану, у нас закончились еда и вода. Надежды на спасение уже не было, и вся команда – нас было человек тридцать – готовилась к самому худшему. Однажды ночью один из матросов заметил вдалеке корабль, идущий параллельно с нашим. Мы подали сигнал бедствия, и корабль подошел ближе. Здесь началось самое интересное – выяснилось, что этот корабль видят на все, но даже те, кто видел, клялись, что он то пропадает, то вновь появляется словно из ниоткуда. Никого из экипажа на борту корабля не было. Мы не могли понять, существует ли этот корабль в реальности или же это мираж, коллективная галлюцинация, вызванная истощением и жаждой. Кто-то предположил, что это корабль-призрак, и в этот момент все поняли, что нас ждет неминуемая гибель, ведь известно, что корабли-призраки являются трагическим предзнаменованием. Несколько часов призрачный корабль шел параллельно с нашим, а затем обогнал его и пошел чуть в сторону. Встал вопрос – следовать за ним или идти прежним курсом, надеясь на удачу? Не приведет ли он нас к гибели? После долгого спора было решено идти за кораблем. Никто уже не надеялся на спасение, большинство членов экипажа от слабости уже не могли встать на ноги. Каково же было наше удивление, когда через три дня с палубы раздался крик: «Земля-я-я!» Те, кто еще мог стоять на ногах, высыпали наружу – и действительно, вдалеке виднелись очертания острова. Чем ближе мы подходили к острову, тем прозрачнее становился корабль, шедший впереди нас, пока окончательно не растворился в воздухе.

Мы были спасены: остров оказался одной из британских колоний. Так корабль-призрак, которого мы считали предвестником скорой смерти, стал нашим спасителем. На этом история могла бы закончиться, если бы вечером того дня я не пошел в паб, где разговорился с одним старым капитаном. Услышав мою историю, он рассказал мне другую.