Египтянин. Путь воина

– Перед тем, как отправиться в Ассирию, мы заедем в Фивы? – с надеждой спросил Ренси, думая только о встрече с Мерет. Где она сейчас? Жива ли? Здорова ли?..

– Не хотелось бы огорчать тебя, друг, но Фивы разрушены и сожжены дотла, – с выражением искренней печали ответил ему ассириец. – Фараон бежал, жители, кто уцелел, угнаны в рабство…

После этих слов Ренси, подавленный и опечаленный, помолчал какое-то время, затем наклонился и пригоршней зачерпнул песок. Сколько бы лет на чужбине ни определили для него боги, пусть хоть эта горсть песка останется у него на память о родной земле.

2

Долгие дни пути под палящим солнцем окончились с наступлением зимнего солнцеворота, но погода оставалась очень тёплой и тогда, когда обоз, в котором ехал Ренси, прибыл в Ниневию. Полк, отставший от основной армии и возвратившийся домой с опозданием, жители столицы Ассирийского царства встречали менее бурно, но всё же с радостью. Ведь этот полк, помимо завоёванных трофеев и пленных, отбил у врага тех соотечественников, которые много лет томились в египетской неволе. И самым дорогим подарком для народа и правящей династии было возвращение домой князя Илушумы, племянника царя.

За время путешествия Ренси ещё больше проникся к ассирийскому жрецу признательностью и дружескими чувствами. Благодаря Илушуме он узнал много интересного о жизни ассирийцев, их истории и культуре. Жрец оказался талантливым наставником: под его присмотром Ренси учил аккадский язык (этот язык был средством общения в торговле и дипломатии на всём Ближнем Востоке) и постигал тонкости его северного диалекта, который стал языком ассирийцев. Он узнал имена высших богов ассирийского пантеона и царей-завоевателей, расширивших границы Ассирийского царства и укрепивших его могущество. Ренси усердно записывал эти имена, как и названия значительных городов, важных чиновников и жреческих коллегий. Чужой язык, в звучании и написании не имевший ничего общего с египетским, давался Ренси нелегко. Илушума по нескольку раз заставлял его переписывать один и тот же текст и ругал – не строго, но так, что ученику становилось стыдно, – за каждый плохо написанный знак клинописи. Их совместные усилия не прошли даром. К концу путешествия Ренси уже понимал чужую речь и сам вполне сносно мог объясняться с ассирийцами: последние несколько дней Илушума говорил с ним только на своём языке.

Солнечные лучи золотили массивные зубчатые стены, башни зиккуратов (так назывались ступенчатые храмы), крыши дворцов и верхушки пальм, когда обоз въехал на каменный мост, ведший к воротам Ниневии. Широкая полоса желтоватой воды, взмученной накатистым прибоем, разделяла два крутых берега, и эта река называлась Хуцур. Но Ренси знал, что, как Египет являлся «даром Нила», так Ассирия была даром двух великих рек – Тигра и Евфрата. Вход в Город царей охраняли непременные стражи – крылатые быки, чьи каменные изваяния бесстрастно взирали на бескрайние месопотамские равнины.

Проезжая по главной улице города, который, по словам Илушумы, можно было пересечь пешком за три дня, Ренси с жадным интересом осматривался вокруг. Здесь было больше шума, чем в Саисе или другом большом египетском городе, сюда стекались со всех сторон скитальцы и чужестранцы; здесь рядом с нарядным горожанином встречались полунагие люди, окутанные пылью, рядом с вельможей с напомаженными волосами и бородой – взлохмаченные пахари из окрестных деревень; рабы, бродяги, ремесленники, уличные танцоры, торговцы, знатные и незнатные, богатые и бедные… Голоса людей смешивались с рёвом ослов и быков, блеянием овец и баранов. Шум, суета, сутолока…

Царская резиденция находилась во дворце, построенном дедом нынешнего правителя, «кровавым» Синаххерибом; это он назвал его дворцом, «которому не было равных». Во дворец вёл высокий портик из бронзовых колонн, стоящих на спинах бронзовых крылатых львов и быков. За портиком открывался вид на парадный двор, выложенный каменными плитами, обсаженный пальмами и украшенный великолепными изваяниями из алебастра.

Начальник дворца, пожилой мужчина, разодетый с невероятной роскошью, встретил Илушуму с большим почётом. Загудели барабаны. Торжественный ритм заострила дробь деревянных палочек. Рабы раздули курильницы, расставленные вдоль лестницы, уходившей к порталу; извилистые ленты тяжёлого ароматного дыма потянулись над плитами двора.

Чем выше поднимался в сопровождении свиты Илушума, тем больше придворных появлялось на каменных ступенях лестницы. Сиятельного князя приветствовали глубокими, едва ли не до самой земли, поклонами. Ренси следовал за Илушумой на почтительном расстоянии, замыкая шествие. Перед ними откидывались тяжёлые занавесы на дверях, впуская в роскошные покои потоки солнечного света. Блистали стены просторных залов, выложенные плитами из алебастра и ценных пород дерева, украшенные живописью и мозаикой.

Со времени падения надменного великолепного Вавилона не осталось города, который мог бы соперничать славой с новой ассирийской столицей. Цари из династии Саргонидов своей железной волей сделали Ниневию колыбелью роскоши и крупнейшим торговым центром мира. Её нынешний хозяин и правитель царства Ашшурбанипал превратил город в очаг культуры и образованности. За могучими городскими стенами им были собраны сокровища искусства со всех концов света. Но самой большой гордостью царя была его библиотека – такого большого и богатого собрания глиняных «книг» не было ни в одной стране.

Под всемогущей опекой царского родственника Ренси разместился в ниневийском дворце – вопреки своим ожиданиям – довольно роскошно. К его пожеланиям прислушивалась дворцовая челядь; с ним искали знакомства некоторые чиновники – главным образом, из тех, кто только начинал свою карьеру при дворе. Но гордость Ренси уязвляло сознание, что он был здесь на положении узника. К тому же, он был вынужден терпеливо дожидаться дня, когда ассирийский владыка снизойдёт до встречи с ним – той встречи, которая, по словам Илушумы, решит участь египетского скульптора.

В тот знаменательный день дворцовый служитель церемонно поклонился Ренси и просил следовать за собою. Покой был тихий, даже таинственный. У двери уже ждал Илушума. Он напомнил, что во время царских приёмов от подданных царя требовались низкие – земные – поклоны, а порой и коленопреклонения. Ренси хотел было возразить, что не считает себя подданным ассирийского царя, но счёл за благо подчиниться.

– Помни, что и как надо говорить, – шепнул ему жрец перед тем, как им позволили войти.

Стены покоя, где царь принимал частных посетителей, украшала роспись из замысловатых, вплетённых друг в друга орнаментов. Посредине зала стоял трон с прямой спинкой, его украшали по бокам изваяния крылатых львов и быков с человеческими лицами – это были, как уже знал Ренси, духи-покровители царствующих династий. Позади трона выстроились в ряд пять или шесть царедворцев, с присвоенными их званию золотыми украшениями. Все они с любопытством смотрели на египтянина, которому была дарована высочайшая честь – говорить с правителем Ассирии.

Царь восседал на троне, облачённый в мантию из пурпурной ткани с широкой золотой каймой по подолу; его смолисто-чёрная искусно завитая борода была переплетена золотыми нитями и усыпана фиолетовым порошком; большие чёрные глаза подведены чёрной краской; уложенные наподобие башни волосы венчала золотая диадема. Помимо типичных знаков царского достоинства властелин Ассирии носил на груди большую звезду Иштар, божественной обольстительницы и воительницы.

Ренси низко поклонился царю, как его учил Илушума. Царь ответил на приветствие долгим проницательным взглядом. Ренси стоял теперь с опущенными глазами, не зная, куда девать руки. Он ждал, как ему было сказано перед приёмом, когда царь первым заговорит с ним.

Впрочем, разговор оказался кратким.

– К северу от этого дворца я волею богов начал строить новый, – сказал Ашшурбанипал голосом человека, привыкшего повелевать едва ли не с пелёнок. – Моя страна небогата строительным лесом и камнем – мы привозим их издалека и это очень дорого обходится казне. Камень редкой породы так ценен, что его можно принести во дворец и поставить на пьедестал рядом с троном… На мой взгляд, камни дворца, построенного моим дедом, слишком громоздки. От этого всё здание похоже на крепость. Я же желаю, чтобы мой новый дворец был лёгким и изящным. У меня есть план дворца, но нет мастеров, которые в архитектуре были бы столь же искусны, как и в скульптуре. Мой племянник заверил меня, что ты знаток камня. Поэтому я поручаю тебе строительство и отделку моего нового дворца…