Нас забрали точно так же, как и привезли — на машине. Когда мы подъехали к самой гостинице, вновь пошёл дождь. Я бросил взгляд на Катэрию.
— Не поаплодируешь водителю, что он нас довёз живыми?
— Пф… — только и издала она звук, гордо задрав нос и выходя из машины.
— Но хоть не «Хр-р-р», — передразнил я её храп, чем вызвал острый и холодный взгляд.
— Господин Барбинери, ваше поведение отвратительно, хочу ответить. Вы грубиян.
— Как скажете, госпожа Голд, — ответил я невозмутимо.
Наш билет был только на завтрашний день утром, поэтому сегодня мы ещё ночевали в гостинице, прежде чем отправиться обратно. И когда Катэрия вошла в номер…
— Ох, слава всем существующим силам… — пробормотала она, тут же скидывая туфли, после чего с немалым удовольствием потопалась на месте. — Как приятно, Грант, ты даже не представляешь…
— Не представляю. Я не ношу туфли.
— Было бы странно, носи ты их, — хмыкнула она. — Будь так добр, сразу…
Катэрия убрала волосы, оголяя спину и позволяя мне добраться до молнии на её платье. И едва я стянул замок вниз, как она сразу сбросила свой наряд на пол, оставшись, по сути, в одних трусах. Вся мокрая, с красной спиной, на коже которой отпечаталась ткань.
— Ради таких моментов стоит жить… — пробормотала она.
— Я могу устроить тебе такую жизнь, чтобы ты почаще испытывала удовольствие.
— Не надо, спасибо, — ответила Катэрия и заскочила в ванную комнату, закрывая за собой дверь. Передом она ко мне так и не повернулась.
Не сказал бы.
Я зашёл в ванну, едва Катэрия покинула её, не желая ложиться спать грязным. Гигиена, особенно, когда твой организм практически беззащитен перед окружающей средой — одна из самых важных вещей, за которой надо всегда следить. И когда я вышел, Катэрия уже лежала в кровати. Торчала только её голова, которая смотрела исключительно на меня.
— Ты ложишься? — негромко спросила она.
— Не знаю. Ты храпишь так, что меня аж пробирает.