— Он не принимает посетителей, — отрезали они.
— Мне сказали, что я смогу ним поговорить после проповеди.
— Он не принимает посетителей, — последовал всё тот же ответ.
— Я могу и перешагнуть через вас, если это понадобится, — тихо произнёс я.
Они прищурились. Я не отступил. Мы стояли несколько секунд, прежде чем за моей спиной послышался уже знакомый голос.
— Я могу вам чем-нибудь?
Рядом стояла девушка в балахоне, к которой я подходил до проповеди. С милым лицом, с доброй и отзывчивой улыбкой, она была похожа на члена Дочерей Милосердия, но взгляд казался каким-то холодным и жёстким. От такого у любого могло отпасть желание о чём-либо спрашивать, однако я был не любым. Я мог показать ей, что такое действительно пугающее выражение лица.
— Я хочу поговорить с хранителем храма, — повторил я свою просьбу. — Вы сказали, что я смогу это сделать, когда пройдёт проповедь.
— Я поняла вас. Наберитесь терпения. Я узнаю, готов ли он принять вас, — чуть поклонилась она, и прошла мимо стражников, которые остались стоять со мной.
При необходимости, я мог бы пройти её. Думаю, сил бы мне хватило.
Я хочу обойтись без крови.
Девушка вернулась через три минуты.
— Мне очень жаль, но он не принимает посетителей, — чуть поклонилась она. — Вы можете подойти позже, когда у него появится свободное время.
— И когда оно у него появится? — поинтересовался я.
— Я не могу знать, — ответила она с милой улыбкой.
Меня покинул вздох. Ситуация мне порядком надоела и вызывала раздражение.
— Разве он не должен принимать тех, кому нужны наставления в вере?
— Боюсь, я не могу вам помочь.