Распахнуть их оказывается совсем не просто из-за слипшихся век. Тем не менее, мне это удаётся нескольких попыток. Глаза щиплет, из-за этого текут слёзы, но я даже не замечаю этого, когда обнаруживаю, в какой ситуации я оказался.
Я голый. Я лежу на кровати в каком-то деревянном доме. И всё это не выбивается из моего понимания реальности.
Но что выбивается, и очень сильно — девушка курги, которая сейчас лежит на мне, прижавшись всем телом к моему так, как прижималась Катэрия, когда хотела близости. И при этом мы оба голые.
Я даже дышать перестал от удивления. Рассказать кому — не поверят.
Курги не сильно отличались от человека, но они были выше, грациознее и быстрее. Они имели большие выразительные глаза. Их черты лица были острее и утончённее, будто тем самым они пытались подчеркнуть красоту этой расы. И самая отличительная черта — длинные острые уши, за что их называли ещё остроухими.
Они были врагами человечества, и редко сотрудничали с нами. Оттого ещё страннее было увидеть девушку курги на себе в кровати под одеялом. Она источала странное приятное тепло, но продолжала выпускать из своего рта мелодичные недовольства, которые я не мог перевести.
И что самое страшное в этой ситуации — я отчётливо понимал, что у меня не галлюцинации.
Я медленно повернул голову набок.
Сейчас я находился в обычном деревянном доме из досок и веток с крышей, покрытой то ли травой, то ли соломой. Небольшой, но есть где развернуться. Рядом стоял стол с глиняным кувшином, тут же табурет, какой-то шкаф, а у дальней стены располагалась дверь наружу. Через пару окон я мог различить лишь пробивающийся в комнату свет.
Меня спасли… курги?
Это было подозрительно. Если они и спасают кого-то, то ради каких-то своих подлых целей. Только в первый раз я вижу, чтобы они делали это будучи голыми. Ещё более странно, что я не слышу по этому поводу никаких комментариев.
Тень, ты здесь?
Ответом было молчание.
Когда я повернул голову обратно, то буквально лицом к лицо столкнулся с курги, которая смотрела мне прямо в глаза.
Я замер.
Мы вглядывались в друг друга несколько долгих мгновений, прежде чем она на знакомом мне искажённом языке произнесла.
— Ты очнулся, человеческое существо, — в её голосе сквозило омерзение и презрение.
Я подавил своё желание выдавить её большие глаза. Не уверен, что вообще смогу это сделать, если честно.
— Где я? — мой сиплый голос мало походил на тот, что был прежде, будто я собирался умирать.
Её ядовитая улыбка стала шире. Отвечать курги явно не собиралась.