Пожиратели миров 7

22
18
20
22
24
26
28
30

— Странно, что она до сих пор жива. Сколько лет, пятьдесят три с её исчезновения прошло?

— Да. И знаешь, она до сих пор человек. По крайней мере, я не вижу воздействия чего-то демонического или отклонений от нормы.

— Хорошо сохранилась… — разглядываю я её. — Как думаешь, это проделки демонов?

— Не знаю. Не похоже, — Зигфрид бросает на меня взгляд. — Надо избавить её от страданий.

Я киваю. Вряд ли в таком состоянии человек способен вообще говорить, а учитывая звук, который она издаёт, я сомневаюсь, что в ней вообще осталось что-то человеческое кроме тела. Смерть здесь будет избавлением.

Он достаёт нож и в то же мгновение втыкает ей в висок. Клинок выходит с противоположной стороны, и тело обмякло.

Не нравится мне это всё. Тень, ты узнаёшь эти символы на стенах?

Не, в первый раз вижу.

То есть это не демонические руны?

Я бы сказал, что они в принципе не принадлежат этой реальности. Разве сам не чувствуешь какого-то отторжения, когда смотришь на них?

Я и к демоническим рунам чувствую отторжение, так что это не показатель.

В этот момент на нас сверху начинает что-то капать. Я не сразу замечаю это, а когда поднимаю голову, вижу, как между швов скапливается какая-то жидкость, как конденсат, собираясь в уголках металлических листов, которыми застелен потолок.

Я подношу ладонь и ловлю одну из капель. Как бы странно подобное ни звучало, но это была кровь.

— Так… — протягиваю я, ещё раз глядя на потолок.

Крови между швов становится больше. Теперь она не просто конденсирует, она начинает просачиваться между стыков и капать ещё активнее, где-то даже литься. По стенам начинают сбегать тонкие струйки крови, будто весь верхний этаж затопило. И всё сильнее и сильнее. Я могу представить, как здесь пахнет кровью, этим тяжёлым мясным запахом с примесью металлических ноток.

— Зигфрид, нам надо уходить.

— Что?

— Потолок.

Он быстро поднимает голову, откуда кровь уже попросту льётся, как будто готовая прорваться сквозь обшивку и залить всю комнату.

— Уходим! — я даю команду и тут же срываюсь с места, теперь уже под струями крови, как под душем.