— Почему? — заинтересовался Бронислав.
— Мы знаем, что этот парень пирокинетик, — начал объяснять бородач, — но внутри своего разума он пользуется непонятными техниками. Не имеющими ничего общего с реальностью. Всем известно, что нет никакого духовного доспеха, а пулю может остановить разве что качественный бронежилет или артефакторика. Подсознание резервиста пребывает в опасном заблуждении. В полевых условиях… это может стоить ему жизни.
— Я вас услышал, — кивает Бронислав.
Повисла звенящая тишина.
Все ждали решения человека-легенды.
— Ростислав Володкевич, — инквизитор едва заметно улыбнулся. — Я направляю тебя в орден карателей.
— Отец Бронислав! При всём уважении…
— Что не так? — вкрадчиво поинтересовался отец.
Брат Клавдий считался хорошим карателем, но сменил рясу на сутану, когда его попросили заняться наставничеством. В иерархии инквизиторов он занимал высокое место, но уступал Брониславу по всем фронтам. Отцы — это вообще отдельная каста. Верхушка. И на эти ступени пирамиды Бронислав пробился, служа верой и правдой Кодексу. Хотя многие думали иначе.
— Отец Бронислав… Почему вы записали мальчишку к нам? Это же посредственность. Мечтатель, не боец. Никто его в рейд не пошлёт…
Бронислав нахмурился.
И брат Клавдий затих, наткнувшись на равнодушный немигающий взгляд. У отца Бронислава были очень странные глаза. Водянистые, почти прозрачные. Словно на тебя не человек смотрит, а клубящийся над озером туман.
— Посредственность, — проскрипел легендарный каратель. — Хм… может, вы и правы. А скажите-ка, брат Клавдий, вы читали дело нашего резервиста? Особенно отчёт о его последней экспедиции в Пустошь?
Экзаменатор сглотнул.
— Ну… читал.
— А если читали, — голос Бронислава потяжелел, — то должны знать, что этот паренёк применил шквал огня и справился с туннельщиком. Спас целую Мобильную Крепость. И сделал это в тот момент, когда другие средства подавления были исчерпаны. Он просто залил жидкое пламя в пасть существа, которое способно пожрать всю вашу консисторию.
Клавдий потрясённо молчал.
— Могли бы просто сказать спасибо, — Бронислав закончил самую длинную речь в своей жизни. — За такого ценного кадра.