Посторонился, когда навстречу выдвинулся широкоплечий инквизитор в безразмерной серой сутане. Выглядел этот мужик сурово. Шрамы на виске, стрижка «под ноль», полувоенные нашивки и тяжёлые берцы. А ещё — ременные перевязи с зачехлённым оружием. Удивительным оружием, которого я прежде не встречал. Нечто угловатое и короткое. Нож-топор? Боевой бумеранг?
Инквизитор быстро пересёк вестибюль, бросил что-то на ходу администраторше и скрылся за вращающимися дверными лопастями.
В проёме меня окутало нечто аморфное.
Сквозь пальцы кулака, сжимавшего пропускной жетон, пробилось сияние. Разжав пальцы, я увидел, что диск окрасился изумрудным цветом. Когда я пересёк незримую границу, свет погас. Хрен его знает, что они тут наворотили. Явись я без пропуска, меня бы остановил барьер? Или мозг превратился бы в кровавое желе? С инквизиторами не угадаешь.
В коридоре второго этажа мне встретился ещё один молодой парень в боевой экипировке, а так — преимущественно мужчины и женщины в гражданском. То ли секретари, то ли курьеры. Всё чинно, напоминает какое-нибудь министерство. На костёр никого не волокут, крики из подвала не слышны.
А вот и мой кабинет.
Вхожу без стука.
— Добрый день.
Дознатчик Анатолий сидит за письменным столом, его пальцы быстро бегают по клавишам. На столе — плоский экран неведомого устройства. Напоминает плазменный телевизор, вот только зачем он инквизитору? И что он там печатает? Я никогда не видел ничего подобного.
Анатолий, не отрывая глаз от экрана, указал мне на чёрный стул с высокой спинкой. Выглядело всё так, что дядька чрезвычайно занят.
Усаживаюсь.
Инквизитор прекращает печатать, кладёт правую руку на чёрный прямоугольник, вмонтированный в столешницу, и водит по этому элементу пальцами, периодически постукивая и смахивая в сторону что-то невидимое. Всё ясно. Психологическое давление.
Я, не стесняясь, рассматриваю хозяина кабинета.
Инквизитор носил светло-серую сутану, имеющую отдалённое сходство с френчем. Закрывающий шею стоячий воротник, пара нагрудных карманов, какие-то нашивки на плече и планки, намекающие на заслуги этого персонажа перед человечеством. Возраст я затруднился определить. Ближе к тридцати, но уж больно тяжёлый взгляд. Словно мужик прошёл через огонь, воду и медные трубы.
— Ваша зверушка, молодой человек?
Голос у Анатолия был блеклым, выцветшим. Как и его глаза.
Я перевёл взгляд направо. Дальняя стена изменила конфигурацию, выдвинув из себя проекционный экран. Инквизитор вновь клацнул по чёрному прямоугольнику, выводя изображение. Камера, судя по всему, выхватила из зелёно-жёлтой лиственной гущи тварь, выпроставшую из себя длинное щупальце. Отросток подтащил к раскрывшейся пасти котоморфа трепыхающуюся птицу. Воробей, что ли?
Хруст, чавканье.
Мерзость какая.
Троглодит прямо на наших глазах сожрал птицу и не подавился. Вместе с клювом, перьями, коготками на лапках и всем остальным. Мне почудилось слабое ртутное свечение, это что-то новенькое.