– Почти съедобно. Но… отдавать чем-то сильно … Привкус не понять. Это не мясо и совсем не говядина. И сыр в этом какой-то странный. Ещё и жевать надо долго.
– Да ладно! – Лалия даже сперва не поверила в придирки раба. Того, кто в принципе не обязан разбираться во вкусах и уж тем более давать чему-то свою гастрономическую оценку. – Хочешь сказать, ваша еда намного вкуснее этого?
– Да. И похожа на еда. Но если сравнивать с тем, что я есть два последних месяца, то, конечно да. Земля и небо.
– Хорошо! Ты победил! – девушка не сумела удержаться от смеха, отправляя в рот очередной отщипанный пальчиками кусочек ролла и довольно смакуя явно жутко вредную для желудка еду местного разлива. – Это действительно по всем показателям мерзостная гадость, потому что сделана из органических отходов, которыми в пору травить паразитов и крыс. Но раз в месяц или на какой-нибудь праздник я не могу отказать себе в удовольствии немного травануться. Только не говори об этом отцу! Иначе он меня точно сюда больше не пустит.
Естественно Лия шутила, поскольку мэтр Рэдлей и без того прекрасно знал, где находилась его дочь и что всё это время тут делала. Достаточно вспомнить, как быстро он её нашёл после вчерашнего похищения. А ведь мог и вовсе никуда её этим вечером не пускать. Будь Каллен на его месте, так бы и поступил, особенно, когда насмотрелся вдоволь на здешних жителей и творящийся на улицах бедлам.
– Ваш мир очень странный. Я никак не мочь его понять. Как и вас всех.
Они пробыли в том странном заведении не так уж и долго и даже не смогли доесть весь сделанный Лалией заказ. Вот только высказаться о своих выводах мужчина решился уже после того, как они оттуда ушли и снова вернулись прежним путём до монокара девушки. Самое забавное, передвигаться в аэромобиле на забитых бесчисленным транспортом улицах города оказалось так же медленно, как и ходить пешком по многолюдным мостовым. Правда, Каллен всё равно не имел понятия, куда теперь они направлялись, и какой его ожидал в скором времени очередной сюрприз.
– Всё никак не можешь забыть вкус роллов из синтетического мяса?
– Я же видеть вчера поля и пастбища. И вы тоже есть настоящее мясо и растущую пищу. У вас что, не хватать еды на всех? А эти все люди на улица! Зачем они с собой такое делают? И что это за странный праздник? Что он вообще значит?
– Боюсь, чтобы понять всё это, одних ответов на словах – будет недостаточно. – Лалия с сожалением пожала плечами и невесело улыбнулась. – Мы действительно из разных миров. И, скорей всего, ты так никогда не примешь наш, как и не поймёшь тех, кто здесь живёт. Наверное, это так же сложно, как понять рыб, которые могут обитать только в воде. Но это уже их пожизненная среда, и без неё они попросту погибнут.
– Хочешь сказать… я тоже обречён?
Да, какое-то невесёлое у них выдалось путешествие. А ведь Лалия рассчитывала урвать от этого вечера хоть сколько-то позитива и положительных эмоций.
– Говорят, человек способен привыкнуть ко всему, не считая несовместимых с его жизнью условий. И мне кажется, у тебя есть все шансы, если и не понять наш мир, то хотя бы научиться с ним уживаться. Ты очень сильный и не в меру упрямый. Я теперь не удивляюсь, почему натуральные рабы так долго у нас не живут. Вы не способны мириться со своей участью, сколько вас не ломай. Но тем, наверное, вы для большинства и интересны. Я, например, не имею представления, что бы я делала с модифицированным и во всём покладистым рабом. Всё равно, что тягать с собой живую куклу. Хотя отца они всегда устраивали. Странно, что он купил тебя не для себя и не для мамы, а именно мне. Но то, что он теперь наблюдает за нами, в этом сомневаться даже не приходится.
– Вот об этом я и говорить. Вы очень странный. То, что у нас считается плохо, у вас, наоборот, возведено до «правильного» и нужного. Я никогда этого не понять и не принять тоже. И что это за религия, где любовь – это не хорошо, а совокупляться с кем попало – в порядке вещей. Вы и в праздники этим заниматься тоже?
Лалии пришлось ненадолго отвести взгляд к лобовой части купола монокара, напряжённо хмурясь, но едва ли замечая что-либо перед собой.
– Наверное, родись я в Плебсе, приняла бы тебя за полного психа. Но, как ни странно, в семьях нашего класса всё-таки существуют какие-то ограничения, которые не дают нам полностью скатиться до состояния тех людей, на которых ты уже успел здесь насмотреться. И это при том, что сейчас, скорей всего, мой отец проводит вечер в кругу как минимум трёх рабынь и трёх рабов. На Очищении он всегда пользуется едва не максимальным их количеством. Но он никогда – ни он, ни моя мать – не приглашали нас к ним присоединяться. Гостей ещё могли подключить к своим предпраздничным ритуалам, но, что касается детей и наследников – тут всегда шло строгое табу. Чего я не могу сказать о семьях из третьего класса. Хотя оно и понятно. Им и без того сложно получить права на родительскую опеку, а поскольку их репродуктивные органы бесплодны, то все усыновлённые им дети не являются им родными. Поэтому там и менталитет сильно отличается от нашего и твоего. Можно сказать, ты попал не просто в другой мир, а мир, состоящий сразу из нескольких совершенно разных измерений.
Это ещё слабо сказано. По сути, Лалия была права даже более чем. Ведь этот мир действительно напоминал собой многослойную луковицу из жутких уровней – один хуже другого. Вот только у Каллена никто не спрашивал личного согласия на то, хочет ли он и дальше изучать эти уровни, как и смотреть, что находится на следующем и за следующим.
– Ну, всё. Мы на месте. Помнишь, что я тебе говорила о поведении на людях и в публичных местах?
– Конечно. – в этот раз раб испытал ещё большее волнение, чем на улицах города, хотя и не мог объяснить истинную причину своей обострившейся реакции. Правда, их и без того было предостаточно, начиная со вчерашнего похищения, прямых угроз Акерли, иллюзорных видений Кэтлин, а теперь ещё и это. По сути, Лия сейчас дразнила зверя и не только в лице одного командора, подставляя не одну лишь себя. Ведь она до сих пор не говорила, с какой целью привезла Каллена в это место, и что именно собирается с ним здесь делать.
– Что это?