Осело потихоньку пламя, оставив круг пепла около меня. Затих ветер, на небе появилась луна и высыпали горохом звезды. Напротив меня сидел Исмаил и внимательно меня разглядывал.
– Всех разогнала? – спросил волк.
– Не знаю, посмотри, – ответила я.
– Вроде никого не видать, – покрутил он головой и втянул воздух носом.
– Ноги затекли, – сказала я, поднимаясь из пепельного круга. – Мару не видел?
– Видел, на кладбище она. Идем, отведу.
Он побежал предо мной трусцой. Я пошкандыляла за ним, прихрамывая, опираясь на свою косу.
– Ууу, как ноги отсидела, ууу, как больно, – подвывала я.
Навстречу попался какой-то забулдыга, который, вероятнее всего, возвращался с какой-то гулянки. Увидал меня, креститься начал.
– Уйди, старая карга, я еще не пожил, – замахал он на меня руками.
– Сам ты старая карга, – замахнулась на него косой. – Я не к тебе.
Мужик выбросил початую банку с пивом и рванул в сторону села, бормоча себе под нос, что в рот больше ни грамма не возьмет. Я же отправилась на кладбище. Он все бежал впереди, периодически оборачиваясь на меня.
– Беги, беги, а то догоню, – погрозила ему пальцем.
– Агнета, хватит глумиться, пошли быстрей, – позвал меня Исмаил.
– А это точно ты, Исмаил? – остановилась я.
– Морок до конца, что ли, еще не сошел? Я Исмаил, – сказал мне волк.
– Скажи мне что-то такое, что знаем только мы с тобой вдвоем, – велела я.
– Я тебе должен неделю жизни, которой ты рассчиталась с больничным ангелом. Двенадцать часов ты уже отдала. Пойдет?
– Угу, – ответила я и снова пошла за ним.
Зашли на территорию кладбища. Посреди него возвышалось огромное полусухое дерево, которое имело искореженный ствол, словно переплелись в нем несколько деревьев.