Осматривавший днище Пёс встал и задумчиво уставился на горизонт.
Воцарилось молчание и юнец, сделав ещё пару глотков из фляги, принялся убирать фаеры, бегло осмотрел и свой транспорт, вытащив пару опасных для транспорта заноз…
- Взорвалось что? - Спросил Пёс.
- А, это… - Смущённо почесал макушку Тоха. - Канистру пришлось сбросить. Ящерица настойчивая больно уж была. Хвост ей не понравилось, как я переехал…
- Понятно. Что ж, перерыв окончен. Выдвигаемся.
И чтобы слова не расходились с делом, Пёс забрался обратно в машину, заставив движок натужно затарахтеть в преддверии очередного витка пути.
- Перерыв бы, мы ж только из ада…
- Это был разве что предбанник.
И Пёс вдавил педаль газа в пол.
Уставшему морально и физически Тохе ничего не оставалось, кроме как поехать следом, нагоняя своего кумира.
Альбрехт фон Паппенхайм развалился в любимом кресле на террасе второго этажа и проводил поздний вечер в своей излюбленной манере - неспешно попивал дорогущий горький кофе, заедал его не менее горьким и дорогим шоколадом и, главный штрих идеального времяпрепровождения - наслаждался зрелищем ночного города.
Именно эта необычайная двойственность, а в какой-то мере даже двуличность тихого городка умудрялась скрашивать последние деньки, а вернее ночи старика.
Ведь только в достаточно позднее, но ещё не слишком раннее время ночные спокойствие и умиротворённая возвышенность удивительным образом переплетаются с подступающей утренней суетой и спешкой жизни. Сиё странное и невозможное смешение всегда забавляло фон Паппенхайма, развеивая его возрастную скуку в любой день и настроение.
Кроме разве что во время гроз, когда ноющее колено перебивало любое удовольствие. Но такова цена за прожитые годы…
К сожалению, некогда стоявший в самом центре, после катастрофы и перестройки дом переехал почти к самой окраине города, отчего самое интересное Альбрехт упускал из виду чуть чаще чем всегда. Редкие воркующие парочки забредали в подобные дебри, где нечем любоваться, стандартная городская суета рекламы и ремонта тоже обходила позабытый уголок стороной, что, впрочем, наверное, и к счастью…
Зато частили всякие сомнительные личности, порой целыми бандами проходя под балконом ночного наблюдателя. И их наглость и самоуверенность, граничащие с безумием, откровенно пугали добропорядочного жителя. Так и казалось - привлеки он сейчас их внимание, как ничто не остановит юных сорванцов и бандитов от надругательства над одиноким и беспомощным стариком. Но именно этот риск, бодрящий пожилую душу притоком адреналина, и стал прекрасной заменой любопытным ночным встречам.
Хотя даже так фон Паппенхайм продолжал скучать по старым добрым денькам, когда за ночь он мог стать свидетелем жаркой ссоры, тяжёлого расставания и страстного воссоединения - и всё за один час от одной парочки! Были ж времена…
В такие моменты тоску предания воспоминаниям сглаживала лишь мятая, пожелтевшая от времени бумага о полноправном и всецелом владении землёй вместе со стоящей на ней небольшой усадьбе - от которой даже стражи порядка не смели нарушать покой старика, спуская с рук небольшую прихоть бытия ночным наблюдателем. Уважаемый человек всё же!
ebooksa