– Недавно, – сказал Черчилль, опускаясь на колени и кладя на землю колумбию. – Моя очередь метать? Шевелитесь, детки, папочке не хватает на ужин.
Через тридцать минут он подошел к Сарванту с пригоршней монет.
– Греховный заработок, – сказал он с улыбкой.
Но улыбка быстро сошла на нет, когда он услышал громкий голос сзади. Обернувшись, Ред увидел, что к нему подходят игроки.
– Эй, друг, подожди. Есть к тебе пара вопросов.
– Ого, – сказал Черчилль углом рта. – Приготовься бежать. Эти парни не умеют проигрывать.
– Ты не жульничал? – с тревогой спросил Сарвант.
– Конечно, нет! Ты же меня знаешь. Да к тому же я не стал бы рисковать в такой компании.
– Эй, друг, – сказал одноглазый. – Ты как-то чудно говоришь. Откуда ты, из Альбани, что ли?
– Манитовок, в Висконсине, – ответил Черчилль.
– Никогда не слышал. Это что, маленький бург на севере?
– На северо-западе. А тебе зачем?
– А мы здесь не любим чужаков, которые даже по-дисийски толком не говорят. У них полным-полно всяких фокусов, особенно при игре в кости. Мы неделю назад поймали маримана из Норфолка, который колдовал над костями. Так ему выбили зубы и сбросили с причала с грузом на шее. С тех пор я его не видел.
– Если ты думал, что я мухлюю, надо было так и сказать – во время игры.
Одноглазый моряк пропустил это мимо ушей и гнул свое:
– И знака братства я на тебе не вижу. Ты из какого братства?
– Бета ро ню, – ответил Черчилль и положил руку на рукоять ножа.
– Что за тарабарщина? Братство Барана, что ли?
Черчилль понимал, что с ним и с Сарвантом действительно обойдутся как с баранами, если они не смогут доказать, что находятся под покровительством могущественного братства. Вообще-то он солгал бы не раздумывая, чтобы выпутаться из подобного положения, но вдруг все напряжение последних полутора месяцев прорвалось вспышкой ярости.
– Я принадлежу к человеческой расе! – гаркнул он. – И это куда больше, чем ты о себе можешь сказать!