– Правда, Мэри? Если бы ты знала, что это для меня значит!
Он отвернулся и, несмотря на почти непереносимую остроту предвкушения, расцвел в улыбке. Какая же она лапочка: стесняется на его глазах раздеться, собираясь заняться с ним сексом!
Он услышал ее робкое движение, тихий шорох.
– Можно повернуться?
– Нет, я еще не готова.
Он услышал ее приближающиеся шаги и – с нетерпением спросил:
– А теперь можно?
– Еще нет, – ответила она у него за спиной.
– Я больше не вытерплю…
Что-то тяжелое ударило его по затылку. Он потерял сознание.
Очнувшись, он обнаружил, что лежит на боку, руки связаны за спиной, и ноги связаны в лодыжках. Она разрезала пополам тонкую веревку, которую он положил в мешок перед бегством от пант-эльфов. Возле него лежал большой камень, которым, как он понял, она его и огрела.
Видя, что он открыл глаза, она сказала:
– Прости, если можешь, Питер, но мне пришлось так поступить! Если бы ты направил дисийцев на наш след, нам бы не поздоровилось.
– В мешке есть две бутылки виски, – сказал он. – Прислони меня к дереву и поднеси к губам бутылку. Я хочу выпить всю кварту. Во-первых, чтобы унять эту дикую боль в голове. Во-вторых, если я не напьюсь до потери сознания, то сойду с ума от похоти. В-третьих, чтобы забыть, какая ты стервозная сука.
Она не ответила, но сделала, как он сказал, прижимая горлышко бутылки к его губам и время от времени его отнимая, когда он переставал глотать.
– Прости меня, Питер.
– Да ну тебя к черту! И чего я с тобой связался! Не мог удрать с настоящей женщиной. Давай еще виски.
За два часа он выпил две трети кварты. Секунду-другую он сидел ровно, глядя прямо перед собой. Потом, издав не то стон, не то вздох, закрыл глаза и захрапел.
Наутро Стэгг проснулся развязанным. Он не жаловался на похмелье и ничего ей не говорил. Просто смотрел, как она делит провизию. После завтрака, за которым он выпил не меньше ведра воды, они молча пошли на восток.
Ближе к полудню Мэри заговорила: