Она сначала его не заметила, но свита завопила, и она повернула к нему своего белого лося.
– Я убью тебя, старая сука! – крикнул он и закрутил меч над головой. – Я вас всех перебью!
И случилось странное. Жрецы и жрицы с детства были приучены считать героя-Солнца полубогом. Теперь они оказались в ненормальном и обескураживающем положении. Их вела сама Богиня-Смерть, непобедимая, несущая гибель всему живому. Но вела на битву с человеком, которого их вера тоже считала непобедимым. Каждый миф о герое-Солнце подчеркивал неизбежность его победы над всеми своими врагами. В одном из мифов он побеждал даже Смерть.
И более того: на их глазах он перебил священных животных Альбы – гончих ада и кабанов смерти; они были свидетелями его быстроты и невообразимого владения мечом. И когда воплощенная Богиня-Смерть приказала им выставить копья и напасть на Двурогого Царя, они пришли в замешательство.
Оно длилось лишь несколько секунд, но их хватило Стэггу, чтобы добраться до Альбы.
Он полоснул по ее копью и перерубил древко, так что стальной наконечник упал на землю. В ту же минуту встал на дыбы лось, на котором она сидела.
Альба скатилась назад.
И приземлилась на ноги, как кошка. В этот момент она могла вернуться к свите, поскольку лось стоял между ней и Стэггом.
Стэгг полоснул по нему мечом, и зверь отскочил.
Секунду он смотрел в бледные голубые глаза. Перед ним стояла высокая согбенная старуха, старая, невообразимо древняя старуха. Как будто ей было лет двести, – без счету было морщин и складок на ее лице. На подбородке росли редкие длинные волосы, и такие же волосы на верхней губе образовали светлую неровную линию, будто след от выпитого молока. Ее глаза видели поколения рожденных и умерших, и их каменный взгляд говорил, что увидят они еще и еще. Сама Смерть.
Стэгг похолодел, глядя в лицо неумолимой Разрушительнице.
Громкое шипение обвившейся вокруг шеи старухи гремучей змеи добавило к ужасной картине еще один роковой штрих.
Стэгг встряхнулся, напомнив себе, что она, в конце концов, всего лишь человек. И ударил.
Но удар не успел достигнуть цели.
Ее лицо скривилось от боли, и старуха схватилась за грудь и упала, пораженная сердечным приступом.
Свиту охватила паника, и Стэгг воспользовался этим в полной мере. Влетев в самую гущу врагов, он разил налево и направо. Он был берсерком, не замечавшим ран от копий и сабель.
Его меч полосовал, не разбирая, оленей и всадников. Он убил и ранил не менее шести верховых, спешил еще четырех и поверг их на землю. И тогда сохранявшая до тех пор хладнокровие всадница направила к нему своего скакуна. Она поскакала прямо к нему, и он, подняв глаза, увидел ее перед собой. Он увидел прекрасное лицо Виргинии, бывшей главной жрицы Вашингтона, женщины с длинными волосами цвета меда и точеным ястребиным носом, с губами, красными как кровь, и высоко торчащими грудями. Сейчас ее прелести были прикрыты тканью, поскольку живот был полон его ребенком. Ей оставалось лишь четыре месяца до родов – и все же она ездила верхом.
Стэгг занес меч для удара.
Узнав ее – и осознав, что она носит его ребенка, – он застыл.
Ей хватило этого мига. Сохраняя то же холодное и бесстрастное выражение лица, она выхватила оружие – легкую, острую как бритва саблю. Клинок свистнул в воздухе и чавкнул об его рог. И Питера Стэгга не стало.