Грани

Я медленно обернулся, посмотрел на Кошку. С ней всё ясно. Она поставила на этот бой и проиграла. Что к чему, разбираться времени нет. Председатель смотрел на меня как на зубную боль во плоти. Отчего-то мне было весело. Может, потому что Лейла и Олег вырвались, а может, просто отходняк после только что случившегося.

- Ну-с, продолжим. Говоришь, через полчаса? А ну, вызывай машину, крысюк, поедем на аэродром. Представишь меня, как и договаривались.

Йозеф кивнул.

- Пошли, Рыжая.

- Никуда я не пойду. Пистолет оставь.

- Дура. Обвинять женщину в предательстве... это как обвинять её в том, что она женщина.

Кошка открыла глаза, непонимающе посмотрела.

- Поживёшь - поймёшь.

Председатель открыл следующую дверь. Здесь на столах стояли какие-то приборы незнакомого вида, похожие на аппаратуру связи. Так и оказалось. Йозеф вытянул из-под крышечки микрофон, нажал несколько клавиш:

- Машину ко второму корпусу. С водителем, без охраны.

В торце здания была лестница, общая для всех трёх этажей. Машина уже ждала прямо напротив выхода. Выставив председателя перед собой, на случай всякой самодеятельности, я крикнул:

- Двери открой!

Ткнув председателя в переднюю, я заскочил на заднее сиденье, следом прыгнула Кошка.

- Держи его шашкой за шею, чтоб не сиганул на ходу. А ты жми на аэродром, и без номеров.

Для убедительности я ткнул рулевому в ухо ствол нарядного трофейного браунинга.

Закрытый Город не зря назывался закрытым. То и дело в дальних перспективах улиц мелькала стена, высокая даже с такого расстояния, а кое-где виднелись высокие, метров по пятьдесят, охранные башни, унизанные ажурными конструкциями. Аэродром находился в западном конце. Полтора километра ровных каменных плит, метров семьдесят шириной, постройки, башенка. Можно на тяжёлом истребителе сесть, при желании. А то и на транспортнике, если руки не кривые.

- Давай к концу полосы. Сейчас должен прилететь, - Йозеф показал водителю на поле.

Обещанный председателем заказчик не заставил себя долго ждать. В небе появилась тёмная чёрточка, быстро выросшая в знакомые по нескольким стычкам очертания летающего крыла. Самолёт плавно снизился, выпустил шасси и красиво, "с присядом", коснулся полосы. А он покрупнее боевых машин, тонн сорок с гаком в нём точно есть.

Звеня турбинами, чёрное крыло подрулило к нам. За носовой стойкой откинулся трапик, по нему сошёл достаточно рослый человек в отлично скроенной и обмятой тёмно-синей форме. Совершенно ничего не говорящие мне значки, шевроны. В тени крыла не было видно лица, зато фигура вырисовывалась чётко.

Я от души загнул по-флотски, сказав цензурно всего четыре слова: