Руки мачехи на мгновение вздрагивают, прежде чем она отходит, чтобы положить гребень. Она не отвечает на вопрос, вместо этого снова принимается возиться с моими волосами.
Ее грубые пальцы касаются кожи моей головы, она собирает наверх и заплетает в косу часть волос, оставляя другую свободно струиться по спине и плечам.
– Вставай, – приказывает Мерельда, и я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на холод, который пробирает меня до костей. Она проходит в другой конец комнаты и отпирает маленький сундучок.
Вернувшись обратно, Мерельда сует мне в руки простую сорочку и платье. Я смотрю на них. Платье темно-коричневого цвета, такой оттенок только подчеркнет бледность моей кожи. Хотя, возможно, так и задумано.
Натянув сорочку через голову, я принимаюсь надевать платье и, оказавшись в нем, замечаю глубину выреза, когда Мерельда сзади начинает заниматься шнуровкой. Я тяжело дышу, пока она туго затягивает корсет, с каждым рывком заставляя мое тело подстраиваться под форму платья.
Повернувшись, я мельком вижу свое отражение в маленьком зеркале, висящем у двери. Платье плотно облегает тело, подчеркивая изгибы, о которых я даже и не подозревала, а грудь знатно показывается из глубокого декольте. Мое сердцебиение учащается, когда я осознаю, что почти все выставлено напоказ.
Одно неверное движение, и грудь вывалится наружу.
– Держи осанку, девчонка, – огрызается Мерельда. – А то подумают еще, что я держу у себя дома горбунов.
Я расправляю плечи, насколько могу, заставляя себя отвести взгляд от своего отражения, когда Мерельда снова начинает кружить вокруг меня.
На мгновение она сильно нахмуривается, прежде чем сделать шаг вперед и сильно ущипнуть меня за щеки. Мой удивленный взвизг, кажется, удовлетворяет ее, и она проводит руками по юбке.
– Надеюсь, сработает, – говорит она с разочарованным вздохом. – Вот была бы ты посимпатичнее и с грудью побольше… ну ладно, и так сойдет. Просто будем надеяться, что у него уже не такое хорошее зрение, чтобы все разглядеть.
Оглядев комнату, она внезапно начинает волноваться и суетиться, бранясь себе под нос.
– Ладно, теперь пошли, – рявкает она, хватая меня за запястье и волоча нас прочь из своей комнаты вверх по лестнице. – Жди здесь и не вздумай шевелиться, чтоб даже бровью не смела повести, поняла меня?
– Да.
Она посылает мне пристальный взгляд и проскальзывает в комнату моего отца. Прежде чем она закрывает за собой дверь, я успеваю мельком заглянуть внутрь, но там слишком темно, чтобы что-то рассмотреть. Сразу же после того, как дверь захлопывается, до меня доносится странный аромат.
Я хмурюсь, пытаясь изо всех сил вспомнить этот запах: есть в нем что-то знакомое. Когда-то я уже чувствовала его, но не могу вспомнить точно…
Прежде чем я успеваю углубиться в воспоминания, возвращается Мерельда с золотой бутылкой в руке. Без предупреждения она брызгает на меня тяжелый парфюм с ароматом розы, который носит сама. Я морщу нос, борясь с желанием чихнуть, и понимаю, что теперь нет никакой надежды распознать тот странный запах.
– Вот так-то лучше, – говорит Мерельда, кивая. Поднимает руку в воздух и подносит ее к уху, будто так ей будет лучше слышно что-то… но затем и я слышу какой-то звук.
Звук приближающегося всадника.
– Лорд Пейн прибыл, – резко сообщает она мне. – Не забывай улыбаться, девчонка… и делай в точности то, что тебе говорят. Если ты не сумеешь добиться расположения лорда Пейна, я позабочусь о том, чтобы ты навсегда пожалела, что появилась на свет. Все ясно?