Туман над Смородиной

22
18
20
22
24
26
28
30

— Сходи сполоснись хотя бы, — Агена прошла мимо причитающего друга и поставила тарелку с завтраком на стол, — и поторопись, если не хочешь есть холодное, — подсказала она, утыкаясь взглядом в свою порцию каши.

Тумун обратил на неё пристальное внимание.

— Гена, мы же поговорим? — серьёзно спросил он.

— Когда от тебя перестанет пахнуть озером — непременно, — ответила она, не поднимая глаз.

— Хорошо, я быстро, — ущипнув её за бок, он захватил грязное бельё и выскочил из дома под её недовольное бормотание и ехидный смех кота.

Вымытый начисто, Тумун сидел в бане на корточках, тыкая деревянными щипцами в большой таз, где грязное бельё булькало в горячей воде. Голову его снова заняли тревожные мысли о произошедшем вчера.

— Надо было заставить её никуда не ходить, — ругал он себя, — а лучше — сходить туда одному и набрать этих поганых иголок.

«И умереть самой глупой смертью на всём белом свете», — издевательски добавил он мысленно.

Тумун с громким плеском швырнул щипцы в воду и начал мерить баню шагами.

— Рано или поздно, Агена бы всё узнала сама. Я бы не смог долго скрывать это от неё, правильно?

На очередном повороте он поскользнулся, едва не сев в таз с мыльной водой для стирки.

— Я самонадеянный идиот, — он закрыл лицо руками, делая глубокий вдох.

Пробыв в тишине добрый десяток минут, он всё же решился и, одевшись в предбаннике, вернулся в дом.

— Еда всё же остыла, ты опоздал, — равнодушно заметила ведьма, как только он заявился на пороге.

— Агена, — подойдя к ней за два больших шага, он бухнулся на колени, изрядно напугав, — я виноват, — сокрушённо заявил он, опуская взгляд в пол.

— Тумун, ты с ума сошёл? — ведьма схватилась за его руки, пытаясь поднять с колен. Меон тихо смеялся, сидя на своей книжной стопке, — Встань сейчас же!

— Нет, послушай, — стоял он на своём, — я виноват, ты расстроена, и я…

— Я расстроена не из-за тебя. — прервала она его благородный порыв, — Почему ты вообще так решил?

Тумун поднял взгляд, встречаясь с ней глазами.

— Потому что я недоговаривал всё это время, — произнёс он, как само собой разумеющееся.