Дороги ночью были практически пустыми, да и на улицах людей было немного. В основном они попадались на глаза толпами у дверей баров и ночных клубов. Пьяные, обдолбанные, агрессивные, блестящие хромом и сталью они скорее походили на стадо полумеханических обезьян, но точно не на людей и чем дольше везли Вильяма, тем чаще попадались бодрствующие и тем больше находилось сходства с низшими приматами…
— Гарри, ты не находишь такую активность в районе тюрьмы слишком странной? Вы что их на ночь погулять из камер выпускаете?
— Эээ… Тюрьмы? — Гарри недоуменно посмотрел на пассажира. — Это курортная зона, Вильям, здесь всегда так. Неужели ты никогда тут не был?
— Подожди, но ты же говорил о встрече, разве он не…
Гарри тяжело вздохнул.
— Прояви терпение, Вильям, и ты сам все увидишь и думаю узнаешь…
Местом назначения стала сеть элитнейших жилых комплексов. Бассейны, сауны, рестораны, казино, даже несколько гладиаторских арен для любителей выпустить пар и посмотреть на боевое безумие заряженных энергией и примочками людей — здесь было все и даже больше. Это было райское место для тех, кто предпочитал ни в чем себе не отказывать ежедневно, если не ежечасно. Правда у этого всего был всего один несущественный недостаток — цена, которая за самый скромный уголок начиналась от десяти миллионов.
Зайдя в одно из зданий и протиснувшись сквозь группу молодежи испытывающих свои чудеса современных автомобильных аудиосистем, при правильной настройке которых можно было даже убить сидящего внутри человека, Гарри и Вильям зашли в огромный стеклянный лифт оборудованный явно недешевой мягкой мебелью. Ведь даже пару минут жизни при подъёме местные предпочитали проводить в комфорте, взирая на красоты верхнего города с яркими вывесками и гипнотизирующими рекламными щитами. Лишь, когда счётчик перевалил за сотню лифт нежно притормозил и известил о номере этажа, открывая свои прозрачные объятия.
Все это время Вильям находился в полном ступоре, в его голове никак не укладывалось его местоположение с местом обитания человека, которого должны были в лучшем случае приговорить к пожизненному, если не к смертной казни. И глядя на просторный, элегантно обставленный холл, из которого была всего одна дверь в квартиру он всё ещё надеялся, что все это просто розыгрыш его коллег и сейчас как в старые добрые времена выскочит кто-нибудь из знакомых с возгласом: «Сюрприз!», но вопреки его ожиданий, когда открылась дверь, то на пороге появился он — Билл Фрост.
С момента последней встречи он помолодел лет на тридцать, обзавелся синтетической кожей, глаза заменил на импланты последнего поколения, о чем говорило их приятное пульсирующее свечение радужки, а вокруг него кружил современный боевой сателлит. Только вместо внушительного энергетического оружия он был оборудован механическими руками, в одной из которых он держал стакан с выпивкой, а второй поднос с сигарами, и от такого амплуа технически совершенного убийцы Вильяма немного коробило. Ну а сам же Билл был одет лишь в одни пляжные шорты и был явно неплохо накачан то ли алкоголем, то ли чем посерьёзнее…
— О, Вильям, Гарри, друзья мои, как же я рад вас видеть! — сказал Билл с несдерживаемым сарказмом. — Проходите в гостиную, я принесу вам выпить. Гарри?
— Я пожалуй виски, если есть.
— Найдется, друг мой. А ты, о великий светоч науки, что будешь ты?
— Ничего я не буду, — недовольно буркнул Форест. — Что-то мне подсказывает, что я вообще сегодня зря приехал.
— Пф… — Билл взял два стакана и бросив туда по паре кубиков льда наполовину заполнил их алкогольным напитком и немного пригубил. — Ты всегда был занудой, Вилли.
— Я тебе не Вилли, — негодующе прошипел ученый. — Я профессор Вильям Форест — глава…
— Да, да… — грубо перебил его Билл. — Все эти титулы, должности, привилегии… Тебя твой статус всегда волновал чуть ли не больше твоих умственных возможностей, а в нашей профессии…
— В нашей?! — закричал профессор. — Да как ты вообще смеешь причислять себя к науке?!
Глаза Билла расширились в предвкушении морального экстаза, а по лицу поползла довольная, торжествующая улыбка.
— Дааа… — блаженно произнес он, но Форест уже завелся и не слышал его.