В созданной за пределами центра зоне безопасности находилась огромная масса людей, некоторые из безопасников считали необходимостью активировать ещё один барьер, чтобы оградить наблюдателей от всего, но резервной мощности и генераторов барьера для этого не нашлось, такой процесс требует дополнительной скрупулёзной подготовки. Но тем не менее особого напряжения ситуации особо не ощущалось. Кто-то смеялся над амбициями Фроста, кто-то делал ставки по поводу будущих масштабов разрушений, а кто-то благоразумно свалил ещё дальше, а то мало ли что… Во всей этой суматохе не было лишь одного человека — главы всего этого храма науки.
— Какого черта ты тут делаешь, Вилли? — начал с претензий Билл. Он последний раз проверял работоспособность каждого узла по отдельности путем подачи энергии в нужную точку. — Ты последний кого я был готов здесь увидеть.
Профессор прошел по залу игнорируя слова Билла устремил свой взгляд за многослойный барьер в котором находился огромный переливающийся серебром шар. Подрагивая и вибрируя словно озеро покрытое мелкой рябью он парил над полом в центре установки пронизанный тысячами еле заметных силовых линий принимая интересные, порою фантастические образы различных элементов оружия, брони, частей тела или просто фигур людей разного пола. И чем ярче становились силовые линии по мере увеличения подаваемой энергии, тем быстрее шар менял свою структуру, форму и цвет пока наконец не превратился в сплошной волнующийся океан из причудливых форм и конструкций. Вильям открыв рот и широко открыв глаза с нескрываемым удивлением наблюдал за процессом.
— Это же Арес-1 — программируемый металл молекулярной брони, — Вильям вспомнил один и самых интересных проектов в его жизни. Тогда он вместе с группой единомышленников занимались разработкой новых композитных материалов для брони элитных подразделений Зилота. Это было одно из величайших достижений в военной области, ведь оружие и броня, которые могли самовосстанавливаться после повреждений открывало воистину невероятные перспективы. Но проект с треском провалился из-за медленной регенерации металла и практически нулевой совместимости с биологическими тканями. Тогда с большим трудом удалось лишь создать броню для Майка Вернера, а все остальные разработки в области имплантологии быстро свернули. Но то что Вильям видел сейчас было попросту невозможно. А тем временем шар разросся на столько что заполнил собой практически всю установку. — Но как?! Мы почти двадцать лет бились над вопросом его активного «размножения» и практически ничего не добились. Только не говори, что ты собираешься закачать это в него, — Вильям указал на капсулу в которой безмятежно спал единственный образец проекта 13831. — Металл невероятно токсичен! Он просто убьет его, а вместе с ним и мою карьеру.
Билл молча отошёл от консоли, уселся в кресло, у изголовья которого находился интересного вида шлем из такого же металла, что и был за барьером, но только он был уже твердым. Билл закрыл глаза и надел на себя шлем и в этот момент шар превратился в его лицо.
— Вилли, — раздался грубый отдающий компьютерным тембром, но всё ещё голос Билла, а сама голова в точности повторяла мимику человеческого лица. — Это не Арес-1, а Арес-2 — его усовершенствованная формула. И это не просто программируемый металл, а металл обладающий геномом человека, он не более токсичен чем то, что ты пьешь или ешь на завтрак.
— Но как?! Я… Я просто не понимаю… — признал свое поражение Форест.
— Ахахаха, — громко рассмеялся Фрост и на проекции его металлического лица появилась хитрая ухмылка. — Ты всегда поражал меня своими возможностями объять необъятное. Ты всегда мог видеть и понимать все вокруг, но то что лежало у тебя под ногами было для тебя неведомо. Помнишь VX-13? Это был мой первый опыт в объединении механики и биологии на нано уровне. Только тогда мои нанороботы взращивали вирусы и перестраивали организм создавая идеальные условия для их обитания, а здесь будет происходить все тоже самое, но для адаптации новой для организма металлической структуры, которая со временем заменит костную и мышечную и соединительную ткань носителя, делая его совершенным биомеханическим организмом способным жить, чувствовать, развиваться и даже размножаться. А наш с тобой пациент в этом отношении просто идеален, так как его пористая структура хрупких костей идеально подходит для размещения достаточно большого количества «Арес-2». И это значительно ускорит его развитие.
— А что насчёт энергии?! — воскликнул Вильям. — Зачем тебе целый реактор?! Судя по показателям ты едва ли используешь десять процентов. А тот океан энергии ради которого я поднял на уши кучу людей попросту не используется!
— Ахахаха! Как сказал один профессор: «Ты просишь слишком много и хочешь все слишком быстро». Это только разогрев и проверка отклика «Арес-2», можно сказать своеобразный тест потенциала. И как видишь он просто бесподобен. Теперь дело осталось за малым. Нужно максимально насытить энергией «Арес-2» для того, чтобы ее хватило на первый этап интеграции. Ведь, как только она лишится доступа к неограниченному количеству энергии, то процесс интеграции значительно замедлится. В этом и была ваша ошибка с «Арес-1». Вы так и не поняли что для роста и регенерации металла нужен дополнительный очень мощный источник энергии.
После этих слов модель головы Билла распалась и собралась в фигуру древнего война облаченного в темный, стальной доспех с закрытым шлемом и вооруженного огромной булавой. Он всем своим видом показывал превосходство над жалкими людишками и свысока смотрел на все происходящее. Билл снял с себя шлем, подошёл к управляющим консолям и посмотрел на величественного война.
— Арес, — сказал он с неким уважением в голосе к своему творению. — Приступить к завершающей стадии биоинтеграции.
— Слушаю и повинуюсь, господин Фрост.
Глава 5
Люди пережившие сильные эмоциональные переживания и потери все как один оценивают свое внутреннее состояние, как «пустота». Наверное, в каком-то смысле их можно понять, ведь, когда ты превращаешься в биологически активный сосуд, которому ничего не нужно, то ничем иным кроме «пустота» твое состояние не назовешь. А как назвать состояние, когда ты просыпаешься от лёгкого гула вокруг и открыв глаза видишь через пелену тумана свое отражение в толстом стекле и понимаешь, что ты не понимаешь ничего? Ты не знаешь где ты, когда и кто. Ты не знаешь ничего кроме того, что ты видишь сейчас, а любая попытка занырнуть вглубь своей памяти заканчивается дикой, пульсирующей болью в голове. Ты будто натыкаешься на невидимый барьер, бьешься о него головой, но ничего кроме боли не чувствуешь. Да и вообще… боль это единственное, что ты знаешь и чувствуешь, все остальное для твоего восприятия просто закрыто. Ты даже собственные мысли в настоящем не можешь привести в порядок, не говоря уж о том, чтобы погружаться ими внутрь себя. В твоей собственной голове вакуум, в котором нет ни образов, ни обрывков воспоминаний, там нет абсолютно ничего, будто твое память выжгли напалмом и все, что есть у тебя это выгоревшая, безжизненная пустыня.
Однако стоит заметить, что в пустоте моего сознания не абсолютный вакуум. Я точно знаю, что я человек, особь мужского пола, говорящий и думающий на русском языке, знающий основополагающие постулаты мирской жизни и умеющий рационально, осознанно мыслить. Но что касается прошлого, то тут я не помню абсолютно ничего.
— Господин Фрост, — раздался грубый электронный мужской голос, который был мне почему-то знаком, вот только откуда я не мог вспомнить, и чем сильнее пытался, тем сильнее стучало в голове. — Образец 13831-154 пришел в сознание, запускаю процесс нейро-мышечной стимуляции организма.
Туман перед глазами рассеялся и по телу пробежал лёгкий электрический импульс, заставляющий сокращаться каждую группу мышц и чем сильнее был импульс, тем лучше я ощущал свое тело, которое до этого было словно чужеродным. После этого я ощутил сильные уколы в руках и ногах, но при попытке дернуться боль многократно усилилась, а сильный разряд тока полностью парализовал всю моторику тела.
— Введен активатор иммунной системы организма… — вторил все тот же электронный голос, а сердце стало учащенно биться. —Температура тридцать пять… тридцать шесть… тридцать семь… тридцать восемь… тридцать девять… Иммунная система организма активирована. Пульс— сто сорок один, черепной давление — сто шестьдесят семь, сердечное — сто двадцать четыре. Запускаю оптимизацию жизненных показателей объекта…
— Спасибо, Арес, — раздался негромкий мужской голос и надо мной появилось лицо пожилого мужчины с неестественной белизной кожи и таких же не естественных глаз. Последние вообще мало напоминали человеческие за счёт пульсирующей голубизны.
ebooksa