Выходим из салона и спускаемся со ступеней крыльца на тротуар. Елисей поднимает руку и зарывается пальцами в волосы, отворачиваясь. Мимо проходит пара парней, и он тут же опускает голову. Ему не нравится. Да он в ужасе! Чувство вины толкает вперед, и я осторожно касаюсь плеча Елисея.
– Тебе очень идет. Правда! Девчонки, конечно, еще больше начнут по тебе сохнуть, но теперь вместо челки тебя буду защищать я, так что не переживай.
– Я и не переживаю, – отрезает он и с неприязнью стряхивает мою ладонь.
Клянусь, я готова купить цистерну клея «Момент», собрать все волосы с пола салона и вернуть их назад.
– Ты мог отказаться. К чему была вся эта упертость, если ты не хотел стричься?!
– Ты ведь сама поставила это условие.
– Плевать на условия! – топаю я ногой, и меня накрывает лавина неконтролируемых эмоций. – Я думала, мы просто шутим! Но ты теперь злишься, а я чувствую себя стервозной овцой, которая вечно все портит! Так трудно было сказать «нет»?! Я ведь тоже подстриглась и теперь похожа на мать! Отец с ума сойдет, когда увидит, и наверняка снова уйдет в запой! Что теперь с этим всем делать?! Это вообще невесело!
– Ты всегда так резко в истерики впадаешь? – настороженно спрашивает Елисей.
– Только рядом с тобой!
– Есть хочешь?
– Хочу!
Очередь к ларьку с вафлями космическая, но Елисей целенаправленно ведет меня именно к нему. Становимся за группой девочек лет двенадцати, одна из них восхищенно распахивает глаза, а после шепчет что-то на ухо подруге. Они хихикают, а Елисей стискивает зубы.
– Ты просто им нравишься, – тихо говорю я, все еще ощущая отголоски звенящего чувства вины.
– Мы не в зоопарке.
– Я не это…
– Лана, перестань. Я в полном порядке.
– Но я же вижу, как ты дергаешься. И я… мне…
– Дело сделано. Хватит об этом.
Ловлю рукой челку, подхваченную ветром, и приглаживаю ко лбу.
– Не один ты пострадал. Ты хоть представляешь, как сложно жить с челкой? Она будет торчать в разные стороны каждое утро, а если дождь, то я буду похожа на Бараша, и…