— Я правда люблю его, понимаешь? Стоит ему прийти и сказать, что все изменится, я поверю. Это сейчас все просто. Сижу здесь и рассказываю, какой он козел, но рядом с ним… — Прикладываю пальцы к вискам и растопыриваю их, изображая взрыв: — Пуф! Мозг отключается.
— Я мог бы запереть тебя. Буду приносить еду и задания из универа, а через пару месяцев, когда ломка отпустит, выпущу. Ты как раз за это время сможешь, наконец-то, закончить рукопись.
— Неплохой вариант, но… — Запрокидываю голову и пытаюсь проморгаться. — Не думаю, что сработает. Боже, ну когда уже станет легче, а?
Тоша в несколько глотков опустошает стакан и вновь его наполняет, не забыв обо мне. Напряженное молчание замирает над нами, но не остается надолго.
— Так, ладно, — вздыхает Тоша. — И кто у нас новая цель?
Слабая улыбка растягивает пересохшие губы, и я вспоминаю отпадную задницу, спрятанную за серой тканью брюк.
— Дорохов Дарий Викторович, — неторопливо озвучиваю я.
— Твою мать, Катя! А на президента чего не замахнулась?!
— Да он, как бы, староват. Так ты его знаешь?
— Кого, президента? Конечно! Номерок дать?
— Нет! — хрипло смеюсь я. — Дорохова ты знаешь?
— Немного. Он вел у нас информатику в прошлом году. Хороший мужик. Вежливый, понимающий, с чувством юмора и приятной наружностью.
— Приятной?
— Не в моем вкусе, но он и правда неплох.
— Это точно, — задумчиво отвечаю я.
— Кать, ему лет тридцать. Может, чуть меньше. Он не купится на твои гениальные шаги, даже если ты спустишься к нему с неба на парашюте в форме сердца.
— Это понятно. — Я хватаю салфетку и вытираю нос, немного успокоившись. — Мои шаги рассчитаны на молодых мажоров и сломленных плохишей, а для взрослых и уверенных мужиков нужно что-то покруче.
— Идеи есть?
Указываю на стопку книг и отвечаю почти радостно:
— Полно!