– Так-то, Александр Иванович! Не об «адъютанте» думать нынче надо, – Герасимов оглянулся и понизил голос. – Казарина убирать надо! Того, кто исполнителям задание давал. В Москву хоть отправьте срочно – но только так, чтобы найти его можно было в любой момент. Понятно?
– Не маленький! – сварливо отозвался Дубинин, чувствуя, между тем, немалое облегчение от того, что «убирать» Казарина придется не ему.
– По первоначальному плану, ваших «патриотов» должен был шлепнуть мой человек, который в Берлине на поезд с Витте сядет, – продолжал размышлять вслух Герасимов. – Но раз вы ряженому имена назвали, я не исключаю того, что Витте будет предупрежден и примет меры. Кстати, вы уверены, господин Дубровин, что Казарин ни с кем не поделился деталями вашего поручения?
– Я вообще уже ни в ком и ни в чем не уверен, господин полковник – угрюмо буркнул Дубровин.
Человеком, которому полковник Герасимов поручил устранение убийц Витте, был вечный студент Борис Юткевич. Вступив в кружок социалистов-революционеров еще в университете, он очень скоро разочаровался в их «излишне мягкой» программе свержения самодержавия, принципиально отвергающий насилие. Поначалу он пытался убедить товарищей-«белоручек», что негоже истинным вершителям судеб России бояться запачкать руки кровью адептов самодержавия. И даже показал пример революционной решительности, ограбив и убив в одиночку ростовщика. Однако принесенная им внушительная денежная добыча его соратников отнюдь не вдохновила. А узнав на следующий день из газет о подробностях ограбления, сопровождаемых жестокими пытками, товарищи устроили над Юткевичем суд чести и с позором изгнали его из своих рядов.
Юткевич, впрочем, не горевал. Прогуливая деньги ростовщика, он достаточно быстро сошелся с настоящими единомышленниками – небольшой, но крайне радикальной революционной группировкой. Ни внятной программы, ни устава у этого полубандитского формирования не было. Был только девиз: «Бей эксплуататоров!».
С новыми товарищами Юткевич совершил два «экса» – акта экспроприации, – выбрав объектами пополнения революционной кассы почтовую экспедицию и небольшой частный банк. Однако денег в результате было взято немного. Юткевич понимал, что для серьезного «экса» нужна не менее серьезная подготовка: наводчики, информаторы, время. И в любом случае – деньги, оборотные средства. Он попытался втолковать все это новым друзьям-единомышленникам, но те и слушать не желали о том, чтобы отказаться от своей доли и пустить добытое кровью и потом на подготовку серьезного «экса». Пришлось с соратниками расстаться: троих Юткевич застрелил, двое успели скрыться.
Оставшись один, Ют (такую кличку ему успели дать соратники) принялся размышлять о своей дальнейшей жизни. Уходить из революции не хотелось: это, в конце концов, было весело, это было интересно, это был адреналин в крови. С другой стороны, слушать лозунги и пустопорожние рассуждения революционных товарищей ему было скучно. Вернуться в университет, откуда его дважды отчисляли за хроническую непосещаемость и убеждения?
Сомнения разрешила новая встреча с идейными товарищами. На сей раз ему не пришлось никого искать: слухи о бесстрашном революционере-одиночке Юте и молва об «огромадных деньжищах», добытых в результате двух дерзких «эксов», привлекли внимание ячейки эсеров-максималистов. Ячейка насчитывала более сорока человек и отчаянно нуждалась и в деньгах, и в таких отчаянных боевиках. Юту предложили вступить в партию и возглавить звено бойцов-экспроприаторов. Разумеется, он согласился.
А потом Фортуна повернулась к нему спиной. Первый же «экс», на подготовку которого ушло почти полтора месяца, оказался провальным. В перестрелке с охраной банка Ют был ранен и взят полицией с поличным. И звенеть бы Юту кандалами по Владимирскому тракту – однако полицейский дознаватель оказался неплохим доморощенным психологом, и после первого же допроса сообщил по инстанции, что есть подходящий кандидат на вербовку.
Собственно, Юта и вербовать в осведомители долго не пришлось. Он счел, что быть «разведчиком в тылу» вчерашних соратников гораздо интереснее, чем просто «шагать в революцию». Не раздумывая, он дал требуемую подписку о согласии стать осведомителем и вместе с куратором из Петербургской охранки придумал легенду о счастливом спасении из лап полицейских. И для правдоподобности не ранил, как уговаривался с куратором, а убил охранника в лазарете и бежал.
И пошла у Юта веселая жизнь! Он с одинаковой легкостью и лихостью организовывал «эксы» (с ведома охранки) и подставлял при этом тех, кто ему верил. Передавал куратору сведения о ячейке и ее планах и делал так, что подозрение в предательстве всякий раз падало на кого-то другого.
Разумеется, бесконечно так продолжаться не могло. Несколько мелких ошибок Юта привели к тому, что он сам попал под серьезные подозрения и вынужден был уйти в глухое одиночное подполье. О возвращении «в революцию» в Петербурге и Москве не могло быть и речи. И полковник Герасимов, не желая окончательно терять ценного провокатора, решил перевести его в заграничное отделение охранки, где Ют еще мог принести пользу отечеству. Правда, имело место небеспочвенное опасение, что, оказавшись в Париже или Женеве, Ют может со свойственным ему цинизмом и легкостью предать своих кураторов и раствориться в Европе. Поэтому он использовал для «наживки» младшего брата Юта, сначала осторожно введя его в революционное движение, а потом серьезно скомпрометировав его.
Юту было объявлено о переводе и последнем задании охранки на его пути в Париж: ему предстояло застрелить убийц Витте. Выдавая Юткевичу новый паспорт, Герасимов вынул из рукава последний козырь: он предупредил его о том, что невыполнение задания и попытка Юта скрыться неминуемо приведут на эшафот его младшего брата Юрия.
Задание Юту не понравилось своей неконкретностью, и он прямо заявил полковнику о том, что справится с Витте сам, безо «всяких дилетантов». Однако Герасимов непременно желал «замазать» кровью Дубинина и его Союз русского народа, и дал добро на самостоятельные действия Юта только в случае провала железнодорожных «проводников».
За два дня до отъезда из Петербурга делегации Витте Ют с новым паспортом и в совершенно европейской экипировке отбыл в Берлин, где должен был дождаться своего часа и взять операцию под свой контроль…
Глава двадцать седьмая
– Я планирую сменить квартиру, которая была любезно предоставлена вами, на более подходящее мне жилье, Одагири-сан, – Агасфер вытянулся в кресле, насколько позволяли приличия, и бросил короткий взгляд на хозяина кабинета.
Консул слегка поднял брови:
ebooksa