– Что вы имеете в виду? – спросил я. – Как я могу «выглядеть состоятельным»?
– Вы холостяк, – ответила она. – Ни одна жена не позволила бы мужу выйти из дому с таким узлом на галстуке. Но на вас отличный костюм, и маникюр у вас профессиональный. И вам до смерти скучно. У вас дорогой портсигар и дорогущая зажигалка. У вас целая пачка «Летящих облаков». Вы вернулись с Востока.
Казалось, что она вдруг обозлилась.
– Да какого черта! Самое меньшее, что вы можете сделать, – это потратить пару сотен фунтов на моего отца. Разве это не святая обязанность богачей помогать бедным гениям, а?
Американский бизнесмен развалился на стуле, ухмыляясь.
– Вот-вот, – сказал он, – выдай им.
Другой из их компании заржал. Имогена запальчиво огрызнулась:
– Держи свой грязный нос подальше. Никто не спрашивал твоего мнения.
– Я думаю, – вмешался Эверетт, – этого хватит. Я думаю, ты сказала достаточно, Имогена. Мистер Денхэм – мой гость. Ты смутила и его, и меня.
– Я не дитя, – заупрямилась Имогена, – что хочу, то и говорю.
Потом она надулась.
– Ну ладно, извините.
Она взглянула на американца, засмеялась с неземной кротостью и сказала:
– Извини, Техас. – И потом обратилась не то ко мне, не то к отцу: – Выпьем еще.
– Могу ли я вставить слово? – спросил я. – Как насчет временного членства?
– Он же может, правда, Фрэд? – спросил Эверетт Мэннинга, который тревожно реял над нами.
Мэннинг кивнул и пообещал:
– Я принесу анкету.
Я отправился к бару и обратился к аппетитной пышке нордической красоты, которую я был уже удостоен называть по-простому – Элис.
– И один себе, – сказал я, созерцая ее в мирке из сверкающего стекла и гортанных мужских шуток и помня, что она дочь трактирщика.