— Вон там освобождаются два места, — быстро сказал он. — Пойдемте?
Они протиснулись меж столов. Профессор шел им навстречу по узкому проходу. Он взглянул на Керна и нерешительно остановился:
— Мне ваше лицо кажется знакомым.
— Я был одним из ваших учеников, — сказал Керн.
— Ах, вот оно что, да… — Профессор кивнул. — Скажите, вы не знаете людей, которым нужны пылесосы? Десять процентов скидки и в рассрочку? Или граммофоны.
Минуту Керн стоял ошеломленный. Профессор был видным специалистом по раковым заболеваниям.
— Нет. К сожалению, нет, — ответил он с участием. Он знал, что это значит, — продавать пылесосы и граммофоны.
— Я так и думал, — профессор посмотрел на него отсутствующим взглядом.
— Простите, пожалуйста, — сказал он потом таким тоном, будто обращался, к совершенно другому человеку, и пошел дальше.
Подали перловый суп с говядиной. Керн быстро очистил свою тарелку. Когда он поднял глаза, скрипач сидел, положив руки на стол; тарелка стояла перед ним нетронутой.
— Вы не едите? — удивленно спросил Керн.
— Не могу!
— Вы больны? — В белом, как известь, свете ламп без абажуров, висящих под потолком, лицо скрипача казалось желтым и безжизненным.
— Нет.
— Вы должны есть.
Скрипач не ответил. Он зажег сигарету и начал жадно курить. Потом отодвинул тарелку в сторону.
— Так нельзя больше жить, — наконец выдавил он.
Керн посмотрел на него.
— У вас нет паспорта? — спросил он.
— Есть. Но… — Скрипач нервно загасил сигарету. — Но так же нельзя жить. Без всего. Без почвы под ногами.