– Три рюмки коньяку за три минуты? Довольно резвый темп.
– Две я выпил еще вчера.
– Какой лжец! – прошипела атлетическая особа мне вслед. Она слишком долго молчала.
Я повернулся и поклонился:
– Счастливого рождества, сударыня! – и быстро ушел.
– У вас была ссора? – спросила девушка на улице.
– Ничего особенного. Просто я произвожу неблагоприятное впечатление на солидных дам.
– Я тоже, – ответила она.
Я поглядел на нее. Она казалась мне существом из другого мира. Я совершенно не мог себе представить, кто она такая и как она живет.
В баре я почувствовал твердую почву под ногами. Когда мы вошли, бармен Фред стоял за стойкой и протирал большие рюмки для коньяка. Он поздоровался со мною так, словно видел впервые и словно это не он третьего дня тащил меня домой. У него была отличная школа и огромный опыт.
В зале было пусто. Только за одним столиком сидел, как обычно, Валентин Гаузер. Его я знал еще со времен войны; мы были в одной роте. Однажды он под ураганным огнем принес мне на передовую письмо; он думал, что оно от моей матери. Он знал, что я очень жду письма, так как матери должны были делать операцию. Но он ошибся. Это была рекламная листовка о подшлемниках из крапивной ткани. На обратном пути его ранило в ногу.
Вскоре после войны Валентин получил наследство. С тех пор он его пропивал… Он утверждал, что обязан торжественно отмечать свое счастье – то, что он уцелел на войне. И его не смущало, что с тех пор прошло уже несколько лет. Он заявлял, что такое счастье невозможно переоценить: сколько ни празднуй, все мало. Он был одним из тех, кто необычайно остро помнил войну. Все мы уже многое забыли, а он помнил каждый день и каждый час.
Я заметил, что он уже много выпил. Он сидел в углу, погруженный в себя, от всего отрешенный. Я поднял руку:
– Салют, Валентин. Он очнулся и кивнул:
– Салют, Робби.
Мы сели за столик в углу. Подошел бармен.
– Что бы вы хотели выпить? – спросил я девушку.
– Пожалуй, рюмку мартини, – ответила она, – сухого мартини.
– В этом Фред специалист, – заявил я. Фред позволил себе улыбнуться.
– Мне как обычно, – сказал я.