Как мило. Без упоминаний о моих сходствах с отцом в этот раз тоже не обошлось. И, боюсь, оно еще далеко не последнее, тем более не забывая о том факте, что я только-только сюда пришел.
— Лидия, пожалуйста, отнесите их к столу. Они прекрасно дополнят ваш сегодняшний десерт.
Наверное, это одна из главных причин, почему я сбежал из "Одонатум-а" — местная прислуга, которую мать начала нанимать и менять, как раз после того, как был достроен особняк усадьбы и за уходом его многочисленных комнат потребовался немаленький штат в виде новоявленных домоправителей. Кухарка, горничная, садовник, конюх… Слишком много в мою далеко не безоблачную юность вошло лишних и, само собой, совершенно чужих для меня людей. Наблюдать, как родители с ними тогда общались было для меня настоящей пыткой, поскольку такие сценки в моих глазах выглядели нелепейшим фарсом и вообще не пойми чем. А звучавшие в ответ "Да, Глеб Анатольевич", "Как прикажете, Маргарита Петровна", "Какую машину вам сегодня подать, Кирилл Глебович?" — доводили меня буквально до истерических срывов.
Сейчас, кстати, тоже ударило и по слуху, и глазам не слабее, чем в те дни, когда мне приходилось лицезреть подобную нелепицу каждый божий день подряд.
— Да, мадам. — та самая Лидия, выступила откуда-то из дальней от нас в холле тени, где она до этого профессионально пряталась в образе безликого, но ко всему готового призрака, и, едва не проделав на последнем шаге книксен, забрала у матери бутылку с конфетами.
— Да, МАДАМ? Это уже что-то новое. — как только мои руки опустели от последней ноши, я тут же интуитивно потянулся ладонями к карманам брюк. Дурацкий жест, выдающий мою нервозность, когда чувствую себя либо не при делах, либо совершенно беспомощным.
— Бога ради, Кир, не начинай. — мать махнула на меня ладошкой, одним из своих излюбленных манерных жестов, которые у нее, скажем так, проявились как раз в годы ее нового становления из просто бывшей жены бывшего коммерсанта, в новую жену новоиспеченного олигарха.
Она тут же пристроилась рядышком по мою левую руку и чуть ли не с блаженной улыбкой на губах оплела мой локоть своими гибкими пальчиками, вроде как ненавязчиво вынуждая меня сойти с места.
— Мы уже давным-давно исчерпали эту тему. Давай не будем возвращаться к ней хотя бы сегодня.
— Чего это вдруг? Это же, не сказать словами, как интересно. И почему именно "мадам", а не "мэм" или "ваше высокоблагородие"? О, точно "сударыня". Как никак, но это куда ближе к нашей "патриотической" теме.
— Ну сколько можно, Кир? Каждый раз одно и то же. Лучше поздоровайся с нашей гостьей, о существовании которой ты, кстати, в последнее время забываешь с такой же постоянной периодичностью, как и о моем.
— Ой, ты правда. Я же забыл поздороваться с Лидией. Лидия, — я намеренно повысил голос, чтобы окликнуть спешащую по центральной лестнице холла кухарку-официантку, до того, как она окончательно скроется из виду за ближайшим проемом второго этажа. Немолодой женщине в нелепом для нынешнего века и ее возраста темном длинном платье с белоснежным передником волей-неволей пришлось остановиться и обернуться на мой "требовательный" оклик. Причем тормознула она тогда всего в нескольких шагах от другой стоящей неподалеку от нее у кованых лестничных перил более молодой особы.
— Лидия, простите, пожалуйста, что не поздоровался, когда вы вышли. Наверное, как всегда, оторопел от неожиданности. Так что, добрый день, Лидия Николаевна. И уже жду не дождусь, когда испробую ваши чудесные деликатесы.
Лидия несдержанно заулыбалась в ответ, чуть зардевшись и немного оторопев от такого количества приятных (а, главное, искренних) слов в свой адрес.
— Да будет вам, Кирилл Глебович.
— Я вполне серьезно. И не смотря на жуткий фасон этого жуткого платья, оно все равно тебе идет.
— Кирилл, ну хватит уже, — мать одернула меня (вернее, попыталась одернуть), чтобы кухарка уже наконец-то могла отсюда уйти и заняться своими прямыми обязанностями. — Вот любишь ты меня позорить перед гостями, несносный мальчишка. Сколько не просишь, все без толку. Ариночка, милая, прости ты его и в этот раз. Я бы с радостью его сейчас выпорола, но, боюсь, ни место, ни время этого не позволяют.
— От чего же? Я бы вот с интересом за таким наблюдал. Рина, ты любишь смотреть как взрослого мужика порют кожаным ремнем по голой заднице? Думаю, зрелище то еще.
— Кир, я же тебя попросила. Хватит. Что на тебя сегодня нашло? — мать даже стукнула меня тыльной стороной ладошки по предплечью, будто меня и вправду реально остановить подобной глупостью.
— Если это будет именно твоя задница, так почему бы и да? — впервые за столько времени Арина Шведова подала свой окрепший голосок, не спуская при этом своих очаровательных кукольных глазенок с моей "скромной" персоны.