Называется, напомнили, вкатав мне в сонную артерию смертельную дозу столь забойного наркотика, который тут же шарахнул по мозгам мгновеннодействующим эффектом буквально на вылет. Я успел до этого на нее насмотреться лишь в двух ипостасях, но эта… А если бы мне прислали ее снимки, где она в кружевном белье на красных простынях с атласным отливом? У меня бы тогда вообще все тормоза посрывало?
Теперь мне зудело ее вые*ать чуть ли не прямо сейчас и сию же минуту. А там, по ходу, и придушить… на первый раз… Причем, когда на последующих снимках я увидел своего отца, ожидавшего ее грациозного приближения в позе искушенного эстета-созерцателя… Я не сразу понял, что к чему, и какого хрена эти двое оказались в одном фотокадре? Зашумело в голове чуть позже, когда Стрекоза-таки дошла до Стрельникова-старшего и с сияющими искренней радостью глазами позволила себя поцеловать… Нет, не в щечки, вашу мать. А в эти размалеванные темной помадой пухлые губки, которые я мечтал (да и до сих пор жажду это сделать до остервенелой трясучки) обрисовать головкой своего члена, растягивая по их нежной поверхности горячие струи застоявшейся за эти дни в моих яйцах спермы. Пи*дец. И какого я опять об этом вспомнил и представил, едва не взвыв от очередной режущей судороги по быстро деревенеющему стволу пениса?
Двоякие ощущения, как от двойного удара сразу с нескольких сторон. Тут уж по любому и в голове зазвенит, и захочется на пару часиков прикрыть глаза, а то ведь точно вынесет раньше, чем успеешь сообразить, что с тобой вообще тут только что произошло.
Это уже где-то через следующие минуты две-три до меня наконец-то дойдет, как же меня всем этим приложило, вывихнув мне извилины до состояния маразматической тупизны. Придется некоторые снимки пересмотреть повторно, поскольку большую из них часть я пролистывал, мало что там разбирая и понимая. Такое ощущение, что просто машинально скользил пальцем по дисплею, чтобы оживить фотокадры до замедленного видеоряда. Наверное, думал, что так будет легче. Протянуть этот кошмар от и до, как рубануть наотмашь одним ударом. Наивный мальчик.
Забыл, что потом придется рассматривать с маниакальной дотошностью все детали на каждом треклятом снимке? А, значит, пропускать каждый последующий выстрел в упор через всю нервную систему с неизбежной остановкой сердца, дыхания и способности думать? Неа, думать уже нет… Только чувствовать, на грани летального срыва. Потому что, сколько не вглядывайся и не ищи доказательств, что это якобы фейковые кадры, ни хера у тебя не выйдет.
Она действительно ТАК смотрит на отца и так подставляет ему свои чувственные губы, потому что реально на него заводится. Причем подобный поцелуй, кроме усиления эрекции до критических пределов, ничего иного и не преследовал. Сожми он ей в тот момент сосок через платье или запусти руку между ног под юбку, дернется и ахнет только от настоящего перевозбуждения. Я бы ее и сам припечатал тогда к машине и отодрал прямо там же на месте, если бы она ТАК меня хотела… Сука.
Кто бы мог поверить, что нервы Кира Стрельникова не выдержат от просмотра столь невинных по своему содержанию фотографий, и он отбросит свой сотовый рядом на постель, чтобы накрыть лицо ладонями и немного отдышаться.
Я и не догадывался, насколько слабым окажусь в эти минуты. Насколько легко меня будет размазать по дну собственной бездны и присыпать поверху жиденькими лепесточками сгнивших роз. Как, оказывается, просто со мной разделаться. И не кому-то там левому, абсолютно мне незнакомому рылу, а… руками собственного отца.
Сделал меня без напряга и прямого присутствия, в один щелчок пальцев или свой коронный смешок-выдох. А мне только и осталось, что валяться побитым щенком, скулить и зализывать свои ранки обиженной на весь мир размазней.
Полчаса назад? Значит… они лизались там у машины отца всего полчаса назад? Кажется, меня сейчас снова вырвет.
Новый сигнал, пришедшего мне на почту нового "письма", заставил меня отреагировать едва обозначившимся любопытством. Или, скорее, попыткой сбежать от того безумия, что никак не желало ослаблять своей мертвой хватки на моем горле, подбираясь все ближе и плотнее к сердцу и пока еще здравому рассудку.
Я все-таки протянул руку к айфону, но едва ли ожидая увидеть там что-то хорошее. Так и вышло. Мне скинули очередной фотоотчет за последние пять минут и мини-график передвижений моего отца со… Стрекозой. Правда, четко расписанных деталей по их местонахождению в этот раз мне не понадобилось. Я узнал их финальный пункт прибытия буквально по первому снимку из второй фотосессии. Ярко освещенный двор сталинской высотки у набережной на Котельникова. Одна из любимых квартир моего любвеобильного папеньки, которой я, кстати, тоже изредка пользуюсь, если мне бьет в голову мочой, провести незабываемый секс-марафон со своей очередной временной пассией (или даже несколькими). Мать там практически вообще не появляется. Да ей и незачем. Это далеко не семейное гнездышко, хотя очень комфортное, шикарно обставленное и по-своему оборудованное. Точнее, наполненное обособленным антуражем под определенные нужды своих далеко не среднестатистических владельцев. Чтобы жить в таком месте, действительно нужно иметь чуть съехавшие мозги, а вот время от времени водить туда знойных красоток, заставлять их раздеваться, а потом устраивать над ними далеко не невинные безобразия…
Неужели она тоже из этой темы? Такое невинное на первый взгляд создание… Хотя, Лунева старше ее ненамного, максимум на год-два и то, еще не факт. Или отец решил устроить ей свой неизбежный тест-драйв?
Да вашу мать. Сколько можно меня этим бомбить? Может уже хватит?
Но взгляд сам тянется к электронному табло часов, сверяя набежавшее к этому часу время и указанные в отчете слежки минуты — когда, где, во сколько и сколько…
Бл*дь… они там уже минут десять. ВСЕГО ДЕСЯТЬ МИНУТ.
Меня опять начало колотить, причем с такой бешеной амплитудой, что захотелось долбануть айфоном о ближайшую стенку и проораться во всю глотку, перед этим согнувшись в три погибели. Казалось, мозги в этот момент не просто закипали, а уже начали растекаться раскаленной лавой по позвоночнику, затапливать артерии и вены, выжигая ко всем херам кожу и кости изнутри… Желудок скручивало все туже и болезненней или того хуже, драло на части стальными крюками… и легкие тоже, и… сердце… Глаза вообще ни хера не видели. Их давно выжгло адреналином и продолжало застить кроваво-черной пеленой разбухающей до нереальных границ невыносимо убийственной боли. Причем не физической. Я даже, МАТЬ ВАШУ, не могу понять какой. Кажется, я зажал виски ладонями, словно пытался выломать или выдавить из височных костей ее гребаный источник, вообще ни хрена не соображая, зачем и на кой это делаю. Просто делаю и все. Потому что банально не знаю, как от этого избавиться и что в таких случаях нужно предпринимать.
Вызывать скорую? Я, сука, что? Умираю? Что… бл*дь? ЧТО СО МНОЙ ПРОИСХОДИТ?…
ГЛАВА пятнадцатая
Похоже, я никогда не перестану так сильно волноваться перед каждой встречей с Глебом. Хотя, если так подумать, мы и встречались-то с ним совсем ничего, поэтому мое волнение (подкрепленное целым рядом дополнительных мозговстрясок) можно считать вполне обоснованным и естественным. К тому же, я не настолько его хорошо знаю (все еще не знаю), чтобы относиться к нему как к чему-то давно привычному и вроде как одомашненному. Страхи перед неизвестным все такие же глубокие, буквально пронимающие до поджилок, если не больше и не сильнее. Вроде бы хочется на время и спрятаться, чтобы хоть немного оклематься и прийти в себя, но с тем же самым прекрасно понимаешь, насколько это глупо и бессмысленно. Сколько не ныкайся по углам, рано или поздно придется выползти из своего временного убежища на божий свет и добровольно, собственными ножками, совсем как сейчас, отправиться навстречу неизбежному.