– Чем? – прикинулся непонимающим капитан Артамошин.
– Что-то натворил с активами ее фирмы или у другой фирмы деньги похитил и на счета перевел. Не помню деталей, увольте. Но его жена будто бы была в гневе. Она едва не села в тюрьму из-за его шалостей. Да вы сами можете навести справки. Если было разбирательство, то оно наверняка задокументировано.
По дороге Артамошин позвонил Егору и пересказал ему все, включая свое недовольство тем, куда именно передвинул Власов кресло в гостиной.
– Ему, может, так легче. Не станет натыкаться взглядом на пустое место на полу, где сам же тело и обнаружил, – предположил Егор. – А вот что касается Шнырова, то информация ценная. Теперь понятно, почему его жена на цепь сажала.
– На цепь?! Откуда сведения, Егор?
– О, тут мне много чего про него наговорили! Приезжай, сообща подумаем, как нам взять Шнырова под стражу. Главное: за что? Настолько умен и изворотлив наш компьютерный гений, что не знаем, с какого боку подступиться? По жене скорбит, мне год жизни не давал из-за того, что я в тот самолет не сел. А она его на цепь сажала. Налицо двуличие и ложь. – Егор негромко выругался и уже спокойнее добавил: – Стас, никто нам не даст ордера на обыск его дома, пока нет оснований. Но, убей, я хочу в нем побывать. Что делать?
Глава 22
– Маша, вы понимаете, что я делаю это только из уважения к вам?
Сотрудница паспортного стола – их постоянная читательница – смотрела на нее с укором.
– И это даже не наш участок. Мне приходится влезать в общую базу. Для этого нужны причины, а их у меня нет.
Женщина, любительница поэзии Серебряного века, которой Маша помогала попадать на разного рода закрытые аукционы, без конца вздыхала, посылая в ее сторону многозначительные взгляды. Маша могла только догадываться, чего ей будет стоить помощь сотрудницы паспортного стола. И заранее прикидывала, к кому следует обратиться за пригласительным билетом на одно из серьезных мероприятий в конце августа. Кто-то собирался привезти из-за границы подлинники черновиков Бунина и похвастаться. Почитатели его таланта должны были выстроиться в очередь, лишь бы взглянуть и приобщиться.
К кому же обратиться? Насколько ей известно, пригласительных билетов не было уже после Нового года.
– Итак, по адресу, где теперь проживает наш вдовец, были зарегистрированы двое. Он и его покойная жена, Грушева Валентина Ивановна. Все верно?
– Да. Будто так.
– Так что вас конкретно интересует, Маша?
– Откуда гражданка Грушева прибыла в наш город? Где была прописана до того, как приехала?
– О господи! – закатила глаза любительница поэзии. – Это-то вам зачем, Маша?
– Понимаете, моя коллега погибла. Ее убили. Зверски, – вдруг решилась Маша на откровение.
Ее не то чтобы распирало. Нет. Просто она очень долго носила все в себе, и тайны начали на нее давить. Она издергалась, изнервничалась. Ей срочно требовался слушатель. Степанову пока рассказывать было нечего. Рано. А вот сотруднице паспортного стола – вполне.
По сути своей Маша всегда была человеком общительным, разговорчивым. Никогда у нее не имелось секретов от семьи. От мужа. А тут она мало того что утаивала информацию – принялась им врать. Как, к примеру, сегодня утром.