Прикрываю глаза.
— Эй! — Дэниел щелкает пальцами перед моим лицом. — Как тебя зовут?
Дыхание тяжелеет, предвещая вспышку ярости.
— У меня нет имени! — заявляю громко, поднимая на него взгляд.
Дэниел никак не реагирует на мой тон, касается руки и проводит пальцем по татуировке на запястье:
— А это? Ви-восемь?
— Всего лишь буква и цифра.
— Сколько тебе лет?
— Около двадцати.
— Ты не знаешь?
— Там, где меня держали, не принято отмечать дни рождения.
Дэниел хмурится и на выдохе опускает плечи. Заносит пузырек над моей ладонью и произносит спокойно:
— Немного пощиплет.
Жидкость пузыриться, смешиваясь с кровью, и превращается в розовую пену.
— Больно?
С трудом сдерживаю смешок. Это даже близко не сравнится с настоящим понятием боли.
— Мне не нравится говорить с самим собой. На вопросы следует отвечать. В вас ведь должно быть это заложено.
Молчу. Раздражение отпускает и приходит апатия. Эмоции тускнеют и растворяются в бессилии.
— Ты меня услышала? — нетерпеливо спрашивает Дэниел.
— Да.