Старуха

– Ну, часто внешне все примерно так и выглядит, однако я думаю, что что-то тут все же не так, и Вера Андреевна просто знает больше, чем рассказывает, причем, мне кажется, вовсе не из-за задачи сохранения государственных тайн.

– Я не совсем понял, что вы имеете в виду.

– Простой пример: мы проверили, и оказалось, что ткань, из которой она сшила себе мотоциклетный свой комбинезон, на самом деле удерживает пулю из нагана с расстояния в пять шагов. А те же самые полиэтиленовые нитки, из которых она теперь делает защитную одежду для химиков, пулю не держит даже в три слоя – зато вообще не смачивается. Если студент или рабочий даже щелочью или кислотой обольются… Вера говорила, что в таком костюме можно по пояс в бочку с концентрированной щелочью залезть, так что теперь мы даже приказ по НТК издали о том, что химикам без таких костюмов в лаборатории и цеха даже заходить запрещается. А пример этот как раз о том, что она знает, но никому не говорит: материал тот же, а свойства тканей из него совершенно различные. Правда для своего комбинезона Вера делала нитки каким-то особым способом, называется вроде «гелевая экструзия», но я даже понять не в состоянии что это такое, просто слово запомнил. Ну так вот, этой экструзией у нее на большой и довольно дорогой установке пятеро рабочих в круглосуточном режиме получают около трехсот граммов ниток и цена у этих ниток выходит очень немаленькой. Но установка работает, вот уже пятый месяц работает: пуленепробиваемые подштанники мы знаем куда применить.

– Я уже читал ваш отчет… однако Льву Давидовичу и они не помогли бы.

– Там другой случай, но… я о другом говорю: Старуха знает как получать нужные нитки, но этого не знают и не понимают даже те, кто их на установке выпускает. А работают на ней не мужики с улицы, и даже не студенты, а лишь аспиранты и преподаватели, с химией на понаслышке знакомые. Но она не просто это знает, но знает и то, как сделать так, чтобы об этом не знали даже те, кто продукт изготавливает… И да, на мой вопрос она дала тот же стандартный ответ: когда будет обеспечен должный режим секретности.

– И когда вы этот режим обеспечите?

– Работаем. На новом заводе в Баку режим, по ее мнению, уже вполне достойный… для не особо секретных работ, в университете уже готовятся специалисты для завода. Для химического и для нового шинного тоже. И в МВТУ тоже инженеры для него готовятся, так что уже весной или даже в конце зимы завод заработает.

– Как я понимаю, эта Вара Андреевна в НТК сейчас самый ценный специалист, хотя она всего лишь студентка. И по химии очень много успевает, и по режиму секретности…

– И еще много по чему. Для того же «идентичной натуральному» каучука требуется очень много скипидара.

– Она и в лесное хозяйство вклад внести успела?

– Нет. Но она в МВТУ организовала через комитет комсомола группу, которая занимается доработкой иностранных моторов. То есть моторов ее автомобиля и мотоцикла. Из автомобильного, после переделки на новый бензин, должен получиться мотор сил так в сто двадцать – и в МВТУ уже проектируют на базе этого еще не сделанного мотора машины для вырывания пней на лесосеках! Потому что, она говорит, из пней скипидара можно получить больше чем из срубленного дерева…

– Не врет?

– Нет, специалисты подтверждают. Но вот выдергивать для этого пни – это какую же фантазию иметь надо, чтобы до такого додуматься!

– Да уж, судя по тому, что я услышал, с фантазией у нее хорошо. Но было бы неплохо узнать, как такую же фантазию у других людей развить… я тут вас вот о чем попросить хочу…

Веру все эти «обсуждения» вообще не касались, она трудилась не покладая рук. То есть в основном все же училась, еще некоторое время посвящала «комсомольской работе» – которая, правда, в основном заключалась в том, что она среди студентов распределяла новые задачи (и, конечно же, деньги за их выполнение). Причем не только среди студентов университета, но и среди студентов МВТУ (не лично, конечно, но в комитете комсомола прославленного Технического Училища ее воспринимали как «главного комсомольца НТК» и просто выполняли данные ею поручения). Еще немного Вера занималась химическими работами, связанными с организацией производства – и довольно много времени проводила с Леной Нарышкиной и Сашей Новосёловой. То есть до зимней сессии – главным образом с Леной, которой предстояло стать главным технологом с невероятной скоростью возводимого в Бобриках химзавода.

– Лена, ты пойми, – объясняла она «старшей подруге», – это – не ссылка, а серьезное такое повышение.

– Меня тут, в Москве, хотя бы Николай Дмитриевич как-то защищает…

– А в Бобриках тебя будет защищать вся мощь НТК. Между прочим, вышло постановление… секретное, но для тебя это уже не секрет: ОГПУ теперь вообще не имеет права не то что арестовывать, а даже дела заводить на работников НТК и членов их семей. И любые жалобы и анонимки в их адрес ОГПУ просто обязано передавать в НТК без рассмотрения. Конечно, пока еще Бобрики – глухая провинция, но во-первых это лишь пока, а во-вторых, Тула конечно не Москва, но вполне себе культурный город. А чтобы тебе до Тулы было добираться проще, я тебе вообще автомобиль куплю, такой же как у меня.

– Ну и зачем мне автомобиль? Я же им управлять не умею.