Если сердце любит

– Он здорово помог. Виктор. Я ему обязана. Так что не вздумай обижать моего спасителя.

– По сценарию спасать принцессу должен я, – он дёрнул уголком губ в намёке на улыбку.

Этот жест напомнил о брате.

– Фаб знает?

– Я не успел рассказать. Сразу помчался сюда.

Отняв руки от лица, схватилась за его рукав.

– Тебя никто не видел? В академии полно людей Рабастана, не говоря уже о моём отце.

Сердце забилось чуть быстрее, а кончики пальцев слегка похолодели. В последнее время у меня часто мёрзли руки. Причём раньше за собой такого не замечала. Отойдя от Тома, принялась расхаживать взад-вперёд по узкому коридору, попутно кусая губы.

– Виктор не должен был говорить тебе… За всеми, кто мне близок, следят. Я ещё не готова встретиться с канцелярией… Не готова.

Где-то глубоко внутри зарождалась тревога, грозящая перекатиться в панику. И пугало больше то, что первыми на ум пришли папа, Редмонд и их люди, а не Фергюс Селвин. Стать подопытным кроликом оказалось страшнее, нежели легко и просто умереть от руки съехавшего с катушек колдуна – путешественника во времени.

Расшатанные нервы – ещё одно новшество. Либо сказывалось частое использование магии, либо вся ситуация в целом здорово меня подкосила.

– Эй, подожди. – Тёплая ладонь подхватила запястье, останавливая суетливый шаг. – Я был осторожен. Никто за мной не следил. Успокойся.

Подняла на него глаза. Том хмурился и в целом выглядел устало. Лицо чересчур бледное, под глазами тени. Словно это он скрывался в хижине на краю леса, не спя ночами, а не я.

– Иди сюда.

Он вновь привлёк меня к себе, обнимая. Только теперь не пытался раздавить в объятиях. Прикосновения были мягкими и нежными. Прижав к груди, качнулся из стороны в сторону, будто я ребёнок, которого нужно успокоить и отвлечь.

Это помогло. Тревога медленно затихала.

Плотная ткань плаща неприятно царапала кожу, и я без задней мысли стянула его с Томиана, отбросив в сторону. Где-то сбоку должен быть крючок. Звука падающей ткани не последовало, значит, я попала куда надо.

На Томе был мягкий кашемировый свитер, создающий резкий контраст с верхней одеждой. Проведя руками по его спине, первой поцеловала в уголок губ.

Не знаю, сколько прошло времени. Кажется, оно снова замерло, позволяя наслаждаться моментом как можно дольше.

Мы целовались всего-то второй раз, а я чувствовала, что теряю голову. И всё вдруг стало таким незначительным, пустым, недостойным внимания. Были только мы вдвоём и никого больше на всём белом свете. Нормально ли это? Не знаю. В водовороте захлестнувших меня событий я уже перестала различать, что нормально, а что нет.