Тяжелая винтокрылая машина прибавила ход, плавно разворачиваясь так, чтобы простреливать дорогу на всей протяженности до тоннеля.
— Гони!
Поздно — очередь из пулемёта зацепила фургон.
Хлопок, нас подбросило, затем перекосило. Раздался скрежет металла.
Фургон продолжал нестись вперёд, хотя его вело на один бок.
Я выглянул в окно и увидел — от шины на заднем колесе остались одни ошмётки, и едем мы на пустом колёсном диске, высекая сноп искр об асфальт.
— Там колесо…
— Знаю! — прорычал шеф. — Мы почти…
Следующая очередь прошлась по боковине нашего несчастного транспортного средства.
Виталик взвыл, хватаясь за ногу — пуля прошла насквозь через мясистое бедро, вырвав приличный кусок плоти.
— Охренеть! — я кинулся к нему. — Зажимай, зажимай рану. Вот так, молодец…
Я выхватил у Виталика нож из ножен и двумя быстрыми ударами срезал ремень безопасности. Этим импровизированным жгутом я надеялся остановить, ну или хотя бы замедлить, кровотечение. Но рана выглядела ужасно!
— Мы почти у цели! — теперь помимо воя ветра приходилось перекрикивать ещё и скрежет металла о дорожное покрытие.
Вертолёт плавно сместился, оказавшись над дорогой. Пулемёт его теперь смотрел параллельно нашему курсу в сторону тоннеля.
Машина двинулась на нас и открыла огонь.
Я стянул ногу выше раны. Виталик взвыл от боли. Но я почти не слышал его, потому что в голове пульсировала только одна мысль — «Не успеем! Сейчас нам придёт полный пи…»
Раздался одинокий выстрел. Спустя секунду, вертолёт клюнул носом, при этом не переставая вести огонь, и ускорился, летя прямиком на скалу, в которой был пробит тоннель.
София перелетела через задний ряд сидений. И как раз вовремя — место, где она находилась, мгновение спустя превратилось в решето. Продолжалось это буквально два удара сердца.
Мы ворвались в тоннель. Следом в скалу над нами врезался вертолёт, лязгнув лопастями по горной породе.
Ухнул взрыв. Проход за нами завалило горящими осколками.