— А что читал?
— Тома Сойера перечитывал и Финна.
Ну да. Логично. Разве станет хулиган читать про Ромео? Он перечитает про такого же хулигана, как он сам.
— Позволю себе предположение… Джером К. Джером?
— Есть.
— Ильф и Петров?
— Не раз.
— «Стальная крыса»? — выдала я экспериментальное направление, исходя из предыдущих предпочтений.
— Грешен, — заулыбался Свет и тут же добавил. — Но к фантастике равнодушен.
— А к фэнтези?
Мне нравилась та легкость, с какой он понимал меня. Знакомы всего ничего, а ощущение, словно всю жизнь знаю. Ни разу такого не испытывала.
— Похоже, что уже нет.
От смущения я сместила взгляд на Тёма, что умудрялся и есть, и лазить в моем телефонном аппарате одновременно.
— Она из роддома вернулась чужая, — начал Свет неожиданно. — За ним не следила совсем, забывала кормить, переодевать, книги читала одну за другой и, собственно, все. Я с работы возвращался, мы ссорились.
Я как уставилась на него с начала краткой исповеди, так и не моргала. Не дышала и не шевелилась. Тут мало вникнуть в суть сказанного, тут еще и проанализировать надо, и разумную ответную реакцию выдать, а в такие мгновения за мимикой перестаешь следить непроизвольно.
— Через тройку месяцев ушла, — добавил равнодушно Свет.
При этом выражение лица у него было потерянное и виноватое. Он словно мне в каком-то жутком грехе каялся. В виски, спину и руки холодом отдало от его признания. Тёмыч ухом не повел, он отца и не услышал — слишком занят в своем обособленном мире, чтоб отвлекаться на внешний. Зато я вся обратилась в слух.
— Отвечать не обязательно. Я ни о чем по сути…
Это мой Том Сойер произнес уже поспешно. Вроде как сказал лишнего и теперь страшится, жалеет, что сказал.
Всего полдня спустя мне шагать над пропастью снова. Дойду или не дойду? Будем пытаться рассуждать дальновидно и благоразумно. Любые комментарии относительно его заявления будут неуместны — раз. Ответить обязательно надо — два. Ответить не что-то отвлеченное, а что-то отвлекающее его от боли — три.