— Иду, — согласилась я и пошла.
— Дурочка, — повторил Свет, обнимая ревущую меня.
Короче говоря, когда ты знаешь, что одна и полагаться, кроме как на себя, не на кого, то реветь тянет только в случае передозировки жизненных отвратительностей и неудач. Но какой бы сильной и выносливой ты ни была сама по себе, в момент, когда ты слышишь голос человека, на которого можешь положиться, которому доверяешь, сила и выносливость летят к чертям. Вот тогда реветь тянет и очень сильно. Не потому, что так уж невыносимо, а просто потому, что он рядом и решил, что сегодня из вас двоих сильный — он, и значит, ты имеешь право побыть сегодня слабой. «Каждый день ты со мной, словно я за стеной каменной спряталась, и самой смешно…»
— Ты зачем написала бумажку эту?
Свет говорил мне в волосы, из-за этого его голос звучал глухо.
— Всегда с плеча рубишь? Не думая, да?
— Не-ет, — протянула я ему в рубашку, из-за чего мой голос тоже звучал глухо, — обычно я умнее.
Он засмеялся.
— Сейчас не похожа, но точно тебе говорю, обычно умная.
— Эх, ты, умная, — Свет погладил меня по спине. — Кончай реветь. Поехали в Пушкин за пончиками.
Оторвалась нехотя от его груди и позволила вести себя. Если задуматься, я мечтала ему позвонить еще до выхода из школы, еще до того, как покинула кабинет директора. Подумала о Пересвете, когда поняла, что происходит. Впервые в жизни у меня было куда отступать. Бороться даже в голову не пришло. И, честно говоря, я об этом не жалела.
— И все-таки я это сделал, — на этих словах Свет сильнее сжал рукой мою талию.
Я удивленно взглянула на него:
— Что сделал?
Не знаю, что больше заставило задать этот вопрос: его жест или слова.
— Позволил собой манипулировать.
Позволил собой… Что?!
Я вскинула голову, одаривая говорливого мальчика свирепым взглядом, и одновременно рванула в сторону. И тут же догадалась, для чего секундой ранее он усилил хватку. Мы, оказывается, точно знали, как Вера отреагирует!
Прервать объятие не получилось, скорее уж наоборот. Не удивлюсь, если от его пальцев на животе синяки останутся. А на мой взгляд он ответил деланно испуганным выражением лица, потом, как ни в чем не бывало добавил:
— Ты куда?