Однако сам город мы обходим стороной. Сворачиваем на какую-то другую трассу и едем по ней еще около сотни километров.
Мужчины негромко переговариваются. Курят и часто упоминают Лютых и каких-то турков.
- Подлатали, через неделю уже на ногах будет, вот увидишь... Он больше воды нахлебался, когда от них уходил.
- Да, че я не знаю, что ли?..
- Маратик труп.
- Всему свое время, - отзывается тот, что маньяк, - все красиво сделаем... Охуеет турок.
- Хм... сука... я уже предвкушаю!.. Ян ему печень вырежет!..
Я просто слушаю. На страх не осталось ресурсов.
Слушаю и пытаюсь запомнить, куда мы едем.
- Ты с кем жила? - неожиданно повернувшись ко мне, спрашивает Леха. - Родственники есть?
- Н-нет.
- Одна, что ли?..
- Одна.
Сощурив глаза, он недоверчиво всматривается в мое лицо, а затем, отвернувшись, снова закуривает.
Машина тем временем сворачивает с трассы на узкую дорогу, потом делает еще несколько поворотов, и я тут же путаюсь.
Долго едет вдоль какой-то реки, переезжает по мосту на другую сторону, пересекает небольшое поселение и небольшую березовую рощу за ним и останавливается у высоких железных ворот.
Прижимаю колени к груди до невозможности сделать вдох и вытягиваю шею.
Леха вытаскивает рацию из бардачка и подносит ее ко рту.
- Торнадо, я Вихрь девятьсот три.
Ему что-то отвечают и через несколько мгновений ворота начинают отъезжать в сторону.