Офсайд

— Шайба. — Даллас рассмеялся, хлопнув меня по спине. — Но ты только что решил свою судьбу.

Не прошло и двух минут, как счет стал 3:0 в нашу пользу — условия нашей ставки выполнены. Возможно, мне следовало установить планку выше. Но, честно говоря, я не ожидал, что «Бульдоги» облегчат нам задачу.

Теперь первая наступательная линия «Бульдогов» двигалась бесцельно, как будто им нужна была чертова карта, чтобы проложить путь к воротам. Моррисон тоже мог воспользоваться компасом.

Колеса не только отвалились, автомобиль был в огне.

Это было чертовски великолепно.

— Тайлер все еще должен вернуть домой локаут, — сказал я.

Может быть, «Бульдоги» вытащат головы из задниц и забьют один гол, чтобы я мог пропустить дерьмо в ночном клубе. Подожди, нет. Какого хрена? Я ненавидела себя за то, что даже подумала об этом. Чем унизительнее поражение для Каллингвуда, тем лучше.

— Пожалуйста. Ты видел его сегодня вечером? — Даллас ткнул подбородком в нашу сетку. — Он кирпичная стена.

— Посмотрим.

— Начни планировать прическу и наряд, — сказал он. — Ты идешь.

Чертов ад. Жертва собственного успеха.

— Отлично. — Я наклонился и схватил свою бутылку с водой. — Со щитом или на щите. Если я проиграю это дурацкое пари, мы можем их раздавить.

ГЛАВА 3

ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ

Бейли

Толпа разразилась аплодисментами, когда прозвучал сигнал зуммера и изменилось табло. К моему ужасу, ярко-красные буквы теперь читались как «четыре-ничего», «Соколы».

Быть выездной командой всегда было отстойно, но было особенно плохо, когда нам вот так навязывали задницы.

Наш вратарь, Эдди Мендес, бросил клюшку и издал серию красочных проклятий, которые эхом разнеслись по всей арене. Я затаила дыхание, ожидая, остановит ли его тренер Браун, но он остался. Мой брат Дерек снял свои бело-голубые перчатки и, качая головой, подкатился к скамейке запасных. Он был расстроен из-за неудачной игры в защите, а не из-за того, что Мендес допустил это.

А рядом с сеткой Чейз Картер — левый вингер «Соколов» — празднично взмахнул кулаком и проскользнул к домашней скамейке, чтобы дать пять своим товарищам по команде и злорадствовать, как он всегда делал. Меня охватило раздражение.

— Ненавижу его, — пробормотала я.

Амелия кивнула.