Особенно, когда он был зол.
— Что происходит, Джеймс? — тихо спросил он.
— Что ты имеешь в виду?
Его челюсть тикала. — Почему ты преследуешь меня?
— Я не… — По крайней мере, не специально. Все началось довольно невинно, потребовалось некоторое время, чтобы подумать. Но размышления превратились в катастрофы, и теперь я была почти уверена, что раздул ситуацию
— Совершенно верно, — сказал Чейз. — И я не работал изо всех сил, чтобы заслужить твое доверие, только для того, чтобы ты выбросила его без объяснения причин.
Желание, вина, сожаление. Все они врезались в меня, как шар для разрушения. Я потянулась, чтобы коснуться его, но он схватил меня за запястья и прижал их к двери.
Он покачал головой.
— Нет.
— Почему бы и нет?
— Почему ты хочешь прикасаться ко мне, если не хочешь быть со мной?
Я не знала, что на это ответить. Я действительно хотела быть с ним. Я хотела этого так сильно, что это было больно, и в этом была проблема.
Это было не то, от чего я бы ушла целой и невредимой.
— Это не то.
Его зрачки расширились, когда он посмотрел на меня.
— Тогда объясни.
Это был приказ, а не просьба.
Мое дыхание сбилось.
— Я не знаю, как.
Каждый раз, когда я пыталась поговорить с Люком, он заставлял меня думать, что я сумасшедшая, или искажала повествование, чтобы представить меня плохим парнем. В конце концов, я перестала пытаться. Я позволяла этому — прошлому — мешать будущему. Но знание этого и преодоление этого были двумя разными вещами.