И мама Далласа была теплой, материнской, которая суетилась из-за всех. Она была чем-то
— Вовремя, да? — он спросил. — Мы идем в Аллегро.
— Изысканно.
Этот счет легко обойдется в пятьсот долларов. Но для них это было равноценно счету за чипотле.
— Они платят. С тем же успехом можно подоить его, пока я еще могу. — Даллас пожал плечами.
— Да, как только вы попадете в лигу, они могут фактически заставить тебя платить за аренду.
Его губы изогнулись в кривой улыбке. — Как будто ты платишь рыночную арендную плату, придурок.
Это было правдой. Наши жилищные условия в значительной степени субсидировались Банком Стюарта Уорда. Я легко мог позволить себе платить больше, но его родители настаивали на чем-то «более разумном для студента». Я пытался спорить с ними, но они не слушали.
— Я бы так и сделал, если бы мне позволили, — сказал я. — Я ничего не могу с собой поделать, если у твоих родителей есть слабость к тебе по-настоящему.
— Они еще недостаточно хорошо тебя узнали. — Даллас натянул через голову свою темно-синюю футболку с длинными рукавами.
За исключением того, что большую часть последних четырех лет я провел в их прибрежном коттедже. Уорд был единственным ребенком, так что я был самым близким ему братом.
— Ты ревнуешь, потому что я им больше нравлюсь. Я натянул черную толстовку и поправил ее.
— Если бы это было на самом деле правдой, — сказал Даллас, — я бы пошел дальше и отрекся от себя за то, что так смущаю.
Я оторвался от ремня и ухмыльнулся.
— Я тоже тебя люблю, чувак.
— Кто сказал, что ты мне нравишься?
Он ухмыльнулся.
— Выйдешь выпить?
— Нет, — сказал я. — Не то, что устать на завтра. Большой день переезда и всего, что последует за этим.
Кроме того, я все еще надеялся, что голый FaceTime может стать чем-то особенным.